войну, чем ранняя работа Розы Люксембург «Социальная реформа или революция?» Даже сегодня она убедительно предлагает хороший обзор раннего марксизма, а значит, того марксизма, который ещё не был изуродован до карикатуры поздним Каутским, как и Сталиным с его адептами.

Правда, сам Маркс отвергал то, что называлось «марксизмом» и замечал издевательски, что, существуй и вправду нечто подобное, он, Карл Маркс, во всяком случае не был бы марксистом. Карл Каутский, наряду с Эдуардом Бернштейном другой авторитет в теоретических вопросах социализма, с 80-х годов XIX в. трудился над тем, чтобы с помощью многочисленных работ популяризировать и систематизировать в немецкоязычном пространстве идейное богатство Карла Маркса. Результат этой деятельности он и назвал «марксизмом» – здание, созданное из догматов веры, фигур аргументации, исторических линий и «научных обоснований». При решении каждого вновь возникавшего вопроса Карл Каутский, неутомимый партийный служащий по ведомству теории, помогал с собственной теорией. Ленин, Троцкий, Роза Люксембург, которая после «Социальной реформы или революции?» в один миг стала вторым номером среди немецких марксистов, как и тысячи давно уже забытых сегодня марксистов – все они прошли школу Каутского.

До дебатов о ревизионизме Каутский был бесспорным властителем дум при любого рода интерпретации. Спор с Бернштейном даже ещё укрепил его позиции, так как дебаты о ревизионизме были закончены в его пользу согласно решению съезда. Правление СДПГ, добившись, пусть даже и против своей воли, этого «решения», открыло ящик Пандоры. Впервые в большой политической организации, если не считать католической церкви, вопросы теории и мировоззрения оказались перетащенными из сферы интеллектуальной дискуссии в политику и там «решёнными» – насилие над духом, чему несколько позже суждено было стать чем-то само собой разумевшимся в коммунистическом движении.

Во всяком случае, поначалу сохранял силу принцип преодоления капитализма со всеми своими последствиями. При этом Правление СДПГ, состоявшее из старых бойцов времён закона против социалистов, вовсе не было больше столь революционным; оно действовало прагматически. СДПГ удалось скорее мимоходом сделать нечто поразительное – создать в самом сердце Пруссии-Германии, совершавшей восхождение на уровень мировой державы, с её милитаризмом, скрытым антисемитизмом, манией колониализма и костюмным фетишизмом – собственное пролетарское общество, альтернативный мир с собственными институтами и способами ограждения от превратностей не только пролетарской жизни.

Четвёртое сословие, как называл его Теодор Фонтане, романист эры, предшествовавшей Первой мировой войне, пролетариат, рабочие, рабочий класс, как характеризовали его другие, в том числе Карл Маркс, впервые было расстреляно картечью в 1844 г. во время восстания силезских ткачей. Когда полвека спустя молодой Герхард Гауптман вывел это скандальное событие на сцену берлинского Немецкого театра, Их Величество покинули свою ложу. В вильгельмовской[14] Пруссии-Германии, представлявшей собой продукт потерпевшей поражение революции 1848 г. и победоносной войны 1866 г. против Австрии, в империи, сколоченной в 1871 г. в зеркальном зале Версальского дворца после победы над Францией, могущественной на протяжении столетий, несмотря на всё смятение, которое внушали ей соседи, – в этом государстве пролетарий и гроша ломаного не стоил.

Только германское рабочее движение, которое в свои ранние годы находилось под влиянием принуждённого к изгнанию еврея Карла Маркса и которым руководил великолепный оратор еврей Фердинанд Лассаль, и придало рабочему самосознание. Люди еврейского происхождения, сами часто уже не приверженцы иудаизма, перед Первой мировой войной играли в пролетарском движении Германии важную роль; так же обстояло дело и в ранние годы истории КПГ, которая, однако, незадолго до своего разгрома добровольно стала «свободной от евреев», по крайней мере в масштабах своей парламентской фракции. Те, кого презирали в капиталистически-феодальном обществе Германии, будь то рабочие, или дети ассимилированной еврейской буржуазии, ориентированной на духовные ценности, в том числе Эдуард Бернштейн и Карл Каутский, обрели друг друга и создали новую политическую силу. Многочисленные ассимилированные евреи были успешны и среди традиционной образованной буржуазии – от Альберта Эйнштейна до Стефана Цвейга, в то время как зенит еврейского влияния в экономической жизни оказался к рубежу столетий давно уже пройденным. В конечном итоге те, кому не удалось бежать из Германии, все они или их потомки завершили свой жизненный путь в Аушвице или подобных ему «фабриках смерти». Такова была и судьба Матильды Якоб, часто недооцениваемой «правой руки» Розы Люксембург, чек на выкуп которой из рук нацистов удалось подготовить в США лишь тогда, когда она уже была увезена в Терезиенштадт[15].

В результате дебатов о ревизионизме восемь членов Правления СДПГ оказались перед тяжёлой проблемой, которую не осознавали ни Карл Каутский, ни совсем ещё молодой политик нового призыва Роза Люксембург. В их глазах, собственно, Эдуард Бернштейн и был прав, хотя им и казался опасным отказ без необходимости от теории, с помощью которой они, на их взгляд, сплачивали своё альтернативное общество. Они полагали, что являются особой частью немецкого общества, хорошо структурированной и вооружённой собственным социалистическим мировоззрением, своего рода «одноглазыми среди слепцов» и в известной степени действительно были таковыми. Тем сильнее, на их взгляд, ревизионизм Эдуарда Бернштейна угрожал их вполне успешному проекту – ежегодно увеличивалась численность членов профсоюзов и партии, гимнастического общества и союза трезвенников, потребительских кооперативов и общества свободомыслящих, а на каждых парламентских выборах партия завоёвывала всё новые места. Всё, что, как казалось, мешало этому непрерывному восхождению, должно было подавляться, и исключения не составлял даже столь заслуженный товарищ, как Эдуард Бернштейн, с которым за пределами официального протокола, конечно же, по-прежнему поддерживалась испытанная дружба. Руководство СДПГ прилагало самые серьёзные усилия к сохранению патовой ситуации между стражами организации и хранителями идеологии.

Роза Люксембург, не принадлежала к внутреннему кругу СДПГ – кружку пожилых и старых мужчин. Она в лучшем случае о чём-то догадывалась, но ничего не знала и была в это время на хорошем счету. Сопредседатель СДПГ Август Бебель, честный человек и в то же время тактик, который хотел сохранить дело всей своей жизни от крушения, был высокого мнения о молодой женщине и использовал её в своих целях. Она, со своей стороны, пребывала в подлинном восторге от великого старца. На одном из съездов тех лет у нее при всех вырвалось «Август, я тебя люблю!»

Когда в 1906 г. Роза Люксембург, скрывавшаяся в Варшаве под именем немецкой журналистки Анне Мачке, попала в ловушку, подготовленную царской полицией, Бебель тоже использовал все средства, чтобы спасти её жизнь и выкупить её из тюрьмы. Она, однако, отклонила предложение Бебеля оказать ей лично финансовую помощь за счёт средств Правления партии – так же, как во время пребывания в тюрьме запретила себе и думать о прошении германскому рейхсканцлеру, чтобы тот обратился к русским властям с просьбой об