– Одна есть!

От безысходности ее сестрица завизжала так, что заложило уши. Меж ее вскинутых над патлатой головой рук наливалась ослепительно белая потрескивающая дуга. В следующий момент смертельный разряд сорвался с кончиков пальцев. Друзья прыснули в разные стороны, и под их ногами запенилась земля. Фонтаном ударили вверх комья грязи и раскрошенный лед, засыпая их распластавшиеся тела. Демонесса последний раз оглушительно завыла и, стремительно развернувшись, испарилась.

Наступила настороженная тишина. Лежа в снежном месиве, Бигдиш пошевелился, проверяя, целы ли кости. Он медленно сел, отряхивая с перепачканного плаща землю. Лукай, отплевываясь, обтирал бородатое лицо. За последние пять лет он нисколько не изменился, только глубокие морщины прорезались меж бровей.

– Ты рад встрече? – прогудел Лукай, выуживая заваленный меч, и проверил клинок на предмет зазубрин.

– Захлебываюсь, – пробормотал лучник и, осторожно дотронувшись до раны на щеке, поморщился.

Кровь промочила ворот плаща и рубахи, которые теперь неприятно липли.

– Кровью?

– Радостью, – буркнул Бигдиш вполне искренне.

Чуть усмехаясь, Лукай покачал головой.

* * *

– Нужно уезжать, пока Проклятая не вздумала вернуться. – Бигдиш обтер кровь с шеи и ворота чистым снегом, стараясь не тревожить ноющую рану на щеке, потом стянул перчатку и, болезненно поморщившись, осторожно дотронулся до дергающего пореза с опухшими краями.

– Надо бы промыть сначала хорошенько, – кивнул Лукай.

– И так сойдет, – Бигдиш растер покрасневшую от снега шею мягкой сухой тряпицей, – на мне все как на собаке заживает.

– Ну ладно, – кивнул Лукай, – как скажешь. – Он легко запрыгнул в седло, грудью навалившись на луку, и бросил через плечо: – Кстати, бывает, от ран Проклятых как раз люди в собак и превращаются. Или от скверны заболевают…

Бигдиш только скрипнул зубами, усаживаясь на свою тонконогую кобылу, но отчего-то любое движение отдавалось резкой болью в лице, будто с него заживо сдирали кожу. Пришпорив лошадку, он догнал Лукая, и не думавшего его ждать и уже скрывшегося в густом ельнике. Некоторое время они ехали молча, собственно, не понимая причин, почему следуют в одну сторону. Неловкость лишь усугубляла пропасть, за пять долгих лет разделившую друзей.

Вокруг царила тишина, и солнце медленно приближалось к горным пикам на горизонте. Дорога повернула за уступ, проведя воинов через редкую поросль низеньких елочек, а потом и вовсе потянулась рядом с пологим склоном. Внизу, похожая на черный шрам, текла холодная речушка, практически закованная льдом. Яростные бурлящие потоки не давали замерзнуть лишь узкой полоске посередине.

– Он и тебе прислал письмо? – наконец прервал молчание Лукай.

– Да. – Бигдиш и хотел бы сказать больше, но любое шевеление челюстью отдавалось острой болью.

– Ясно, – отозвался Лукай. – А чего ты в драку с Проклятыми полез?

– Рыцаря спасал, – коротко ответил лучник.

Больше всего во всей этой истории было жалко утонувший в снегу лук, может, и старый, но хорошо пристрелянный. Конечно, в седельной сумке был припрятан арбалет с кожаной рукоятью и тремя стрелками, который можно разряжать по очереди. Эльфийское оружие он купил на рынке в Севендаске, но так и не имел случая обжиться с ним, а цель путешествия, судя по всему, уже приближалась.

– Ты никакого рыцаря не видел, когда торопился меня спасать? – буркнул Бигдиш.

– Нет, – отозвался Лукай, покачиваясь в седле. – Улепетывавшего мальчишку в красном плаще видел, а рыцаря нет.

– Мальчишку? Конец ему, если встречу! – Силясь припомнить черты беглеца, Бигдиш сжал зубы, и его тут же перекосило от боли. – Бетрезенов пес, как же ноет!

– Привал, – скомандовал Лукай, останавливая коня, недовольно фырчавшего на трусливую лошадку лучника.

Бигдиш с завистью и почти любовью разглядывал красавца, о каком страстно мечтал много лет, но не хватало звонкой монеты. К тому же всем известно: все, у кого нет лошади, – желают ее купить, и все, у кого она появляется, – жаждут поменять ее на скакуна.

– Выглядишь паршиво. Видно, хорошо зацепила Проклятая, раз так быстро щека вспухла.

У раненого лучника действительно заплыл глаз и половина лица наливалась нехорошей синевой.

– Промоешь – легче станет, – пообещал Лукай, складывая ветки.

Разместив над ними таганок, он поставил небольшой походный котелок со снегом. Мечник лишь успел чиркнуть огнивом, как в воздухе что-то блеснуло и ударилось в поленья. Огонь вспыхнул с такой силой, что опалил Лукаю брови и бороду. Тот отпрянул, падая.

– Как ты это сделал? – хохотнул лучник, глядя на разгоравшееся пламя, заглотавшее даже котелок.

– Это не я! – Лукай вскочил и резко вытащил из ножен меч, уже крутясь на месте и выглядывая врага.

Бигдиш бросился к привязанной лошадке за арбалетом, спрятанным в седельных сумках, но с ног его сбила стремительная, смазавшаяся в незаметную тень фигура. Звонкий щелчок длинным гладким хвостом сломал корку снега у его ног.

– Осторожно! – крикнул Бигдиш, когда Лукай едва успел пригнуть голову от промелькнувшего над самой макушкой хвоста.

Демонесса дико завизжала и швырнула в сторону мечника раскаленный белый шар. Лукай упал, нырнув в глубокий сугроб с головой. Смертоносный огонь врезался в древнюю сосну, мгновенно охватив поеденный ствол. Дерево затрещало и заохало, к сереющему небу взвился столп пламени. Снег плавился, ежась от невыносимого жара, и чернел, оголяя сырую, никогда не видевшую тепла землю. Демонесса размахивала длинными волосами, сея вокруг себя тысячи крошечных язычков огня, искрами рассыпавшихся на снегу. Казалась, Проклятая превратилась в единый смазанный волчок, не позволяя подобраться к себе.

– Где твой лук?! – Лукай очередной раз отскочил от промелькнувшего кончика хвоста.

– Потерял!

Бигдиш наугад швырнул в сторону Проклятой ком льда, и неожиданно та запнулась. Развевавшиеся волосы и змеиный хвост опали, и демонесса отряхнулась, как дикая кошка, недоуменно моргнув белыми глазами. Под ее ногами не осталось снега, только кипящая грязная лужа.

Второй снежок ударился в испещренную магическими знаками грудь. Демонесса замерла и уставилась на расплавленные капли, стекшие по коже. Через мгновение она резко вскинулась и бросилась на Бигдиша, вытянув руки, словно стремясь его задушить. С перепугу лучник бросился бежать к пологому склону, но споткнулся о валежину, спрятанную в сугробе. Кубарем с диким воплем он покатился по склону прямехонько к черному провалу реки с темными проталинами по снежным берегам.

Демонесса бросилась за ним следом, чудовищными прыжками преодолевая расстояние. Внезапно она, выгнув спину, странно дернулась. Из ее живота резко и безжалостно высунулось острие меча, и Проклятая схватилась за обоюдоострый клинок тонкими пальцами. Меч ушел назад быстро, на выдохе, и демонесса рухнула навзничь в снег, окрашенный черной кровью.