на осеннюю прохладу в расстёгнутой ветровке поверх майки, со скрещенными на груди руками и сигаретой спрятаной между пальцев в кулак, видимо ещё по пацанской привычке скрывать курево от взрослых. На губах у него была ухмылка, видно, мужики над чем-то прикалывались или травили анекдоты. Он сразу поймал Катин взгляд, как только она вышла из темноты подворотни. Как будто ждал, что она будет там проходить. Катя не сбавляя шагу окинула взором всю его компанию и довольно строго, если даже не осудительно, посмотрела в глаза Чижову. Мужики дальше наперебой обсуждали что-то и он в ответ на чью-то шутку отведя взгляд от Кати вдруг громко рассмеялся.

Катя шла дальше. Ему, видите ли, весело. Нет, ну разве это нормально? Буквально недавно он этим же мужикам начищал рожи здесь же в подворотне, а теперь в этой же компании шутит и смеётся. Он и его кореша казались ей странными, и в душе она продолжала их побаиваться. Поэтому для себя она вообще было решила ходить на другую остановку, у Дома Книги, чтобы больше не проходить через эту подворотню.

****

Четверть подходила к концу, до осенних каникул оставалась неделя. На улице была самая настоящая золотая осень. Мокрая, и оттого максимально насыщенная яркими красками, играющими на фоне хмурого низкого неба. Катя полусидя на подоконнике вела урок, одновременно наслаждаясь красотой листвы на школьном дворе и обволакивающим из-под подоконника теплом батареи. Она взяла в руки журнал.

— Сегодня последняя возможность исправить четвертные отметки. Есть желающие?.. Павлова? Да, пожалуйста, к доске.

Пока ученица рассказывала своё сочинение на немецком, Катя, автоматически вполголоса исправляя её ошибки, посмотрела в строку у фамилии Чижов. Ни одной отметки, одни "н".

"Что за человек, четверть кончается, ни разу не был на уроке!"

Она выглянула в окно. Катя как чувствовала — в коробке кто-то набивал мяч, и да, среди них был и Чижов. И ещё она почувствовала, что это её учительский долг — не упустить момент и обязательно поговорить с ним сегодня. О прогулах, об оценках, об аттестации. Возможно и о его компании. Если получится.

У Кати это был последний урок на сегодня, и еле дождавшись звонка, впопыхах накинув плащ и схватив сумку она поспешила вниз во двор.

Чижов был всё там же, на поле.

Подойдя вплотную к ограде, немного нерешительно, но достаточно громко Катя окликнула его со спины:

— Чижов?!

Но точно в этот же момент мяч полетел в его сторону и пацаны на поле в несколько голосов её перекричали:

— Чиж, пасуй!

Игра кипела, парни, одетые уже по-осеннему в основном в чёрное, тёмными силуэтами перемещались по полю, местами подскальзываясь на мокрой листве. Чижов принял мяч и ударил по воротам.

Гол.

Катя было расстроилась, что не вовремя выбрала момент, ей было неловко звать его снова, но Чижов, несмотря на увлечённую игру, заметил её присутствие и, кажется, даже услышал её. Он повернулся к ней и с ухмылкой посмотрел ей в глаза, хорошо понимая, что его внешний вид не оставит её равнодушной.

Так и вышло, Катя ужаснулась: губа у Чижова была разбита, а на щеке красовалась яркая ссадина, как будто он проехался лицом по асфальту.

"Опять подрался!" — промелькнуло у неё в голове и в памяти снова всплыли неприятные сцены из подворотни. Чижов сплюнул и поспешил на свою позицию.

Катя попыталась в движении рассмотреть его руки, и как и ожидалось, кисти тоже были разбиты.

Игра продолжалась, и казалось, не собиралась заканчиваться. Подождав минут пять у ограды, Катя вздохнула, развернулась и пошла в сторону остановки.

"Жизнь у него кипит и без школы. Одним разговором тут не поможешь, на что я надеюсь?.. Тут надо копать глубже".

Но для себя она твёрдо решила, что следующую возможность поговорить с ним она не упустит, будь хоть конец света.

****

На следующее утро Катя шла в школу трепеща в душе как школьница, решившая во что бы то ни стало сегодня признаться в любви объекту своего обожания. Нет, Катя не была влюблена и не собиралась признаваться никому в любви. Она просто напросто хотела поговорить с Чижовым. Всю ночь она думала, как и что сказать. И чем больше думала, тем больше волновалась. А на утро в добавок к волнению ей вспомнилась вся палитра тех чувств, когда решаешься впервые заговорить с человеком. Она вдруг вспомнила во всех подробностях, как впервые заговорила с Ромой. Тогда, в восьмом классе, после двух недель наблюдения за ним со стороны, она написала ему записку, в которой звала его на свидание после уроков. На перемене она, переборов страх и стеснение, решилась подойти к нему и заговорив с ним, отдала ему записку. Помните, как это, заговорить с незнакомым человеком, и не просто человеком, а тем самым?… Как колотится сердце и пропадает голос, и изо всех сил стараешься вести себя как ни в чем не бывало, казаться спокойной и весёлой?! Считаешь до трёх и говоришь ему первые слова, а пока считаешь, в голове проносится мысль, что не поздно ещё и промолчать, но если не скажешь этого сейчас, то, возможно, навеки упустишь свой шанс, познакомиться с ним. И произносишь эти слова с мыслью, что всё, обратного пути нет.

И когда он тебе улыбнётся в ответ, чувствуешь, как падает гора с плеч, и на сердце становится так радостно и легко… Но опять сдерживаешь себя, чтобы ни в коем случае не показать, что тебе сносит голову от счастья. Спокойным шагом уходишь за первый поворот, в соседний коридор, где тебя ждут твои девчонки, чтобы вместе взорваться в смехе, визжать от счастья и напрочь забыть, что ты всё ещё в школе!

Катя, погрузившись в воспоминания юности и расстёгивая на ходу пальто, поднялась на третий этаж к своему кабинету. У двери её уже ждали пятиклассники, с которыми у них должен был быть первый урок. Катя пустила детей в класс и замерла. Позади неё вдруг послышались низкие голоса парней постарше и смех, который показался ей особенно знакомым. Да, так недавно смеялся Чижов, там на скамейке со своими корешами. Она обернулась. И