В отличие от нее, их кожа не имела ни то, что поры, даже дырочки, через которую мог бы войти аромат этого безумного во всех смыслах места. Их кожа была настолько гладкой, словно сами они состояли из мрамора. Это бросалось в глаза так же явно, как и их черные глаза, внушающие страх и бессмыслие. По их глазам невозможно было определить, о чем они думают и куда смотрят в данный момент.

Девушка старалась быть осторожной. Она не понимала, с кем имеет дело и боялась разозлить черноглазых незнакомцев. В следующее мгновение появился смотритель. Его появление было эффектным. Будто из воздуха он материализовался, оставив после себя сумрачный аморфный след, и с улыбкой, которая, казалось, никогда не сползала с его лица, подошел к девушке. Он поинтересовался, как проходит ее знакомство с новым миром, нет ли на нее нападок со стороны остальных созданий. Девушка ответила, что с момента, когда она оказалась в этом мире, она с каждым новым местом чувствует себя намного лучше. Будто нечто могущественное наделяло ее кровь и жилы энергией. Она также отметила, что успела познакомиться с некоторыми жителями этого абсурдного места. Смотритель прикрыл глаза и помотал головой в знак своей радости, а после взял девушку за руку, и они оба испарились.

Девушка вместе со своим улыбчивым спутником оказалась в холодной комнате, где из бетонного потолка торчала одна белая лампочка. Стены и пол были серого цвета. Девушка сидела на громоздком деревянном стуле, прикованная кожаными ремешками к массивным деревянным подлокотникам и деревянным ножкам. Это был электрический стул. К ее вискам были прикреплены круглые металлические приспособления. Зубами она крепко сжимала короткую деревянную палку. От стула тянулись два черных провода. Они уходили в темный угол, в котором, держа длинную костлявую руку на рубильнике, находился Смотритель. Он долго глядел на девушку, прищурив бледные глаза, после чего подмигнул ей и поднял рубильник до упора. Все вокруг заискрилось. Сквозь тело девушки прошёл колоссальный разряд тока и поток энергии которая питала небытие.

Девушка билась в конвульсиях. Ее мышцы сжались. Суставы начало выкручивать, ровно, как и кости. Когда смотритель опустил рубильник, девушка обмякла, но все еще оставалась в сознании. В ее широко раскрытых глазах застыла вселенская скорбь. По щекам медленно потекли слезы. После пережитого ей показалось, что она только что лишилась разума. На несколько секунд она замерла, а потом ее взгляд неожиданно сфокусировался на своем отражение, которое она рассмотрела в висящем напротив нее небольшом квадратном мутном зеркале. В зеркале было видно сильно побледневшее лицо и спутанные волосы. Вскоре девушка заметила, что ее лицо побледнело, а взгляд вызывал животный ужас. Вдруг она почувствовала, что ее тощие дрожащие руки обрели силу, которой ранее никогда не было. Девушка опустила голову и сжала кулаки. Затем подняла голову и снова принялась смотреть на свое отражение. Постепенно ее дыхание успокоилось. Она резко и страшно улыбнулась и заплакала. Запрокинув голову, она зарыдала.

Смотритель рассмеялся и еще раз дернул рубильник. Девушка вновь задергалась. Изо рта начала сочится кровь. Радужная голубоватая оболочка глаз начала рассасываться, а зрачок лопнул и растворился, словно капля черной краски в стакане молока. От прежних голубых глаз у девушки осталась только белочная оболочка. Белоснежные глаза на фоне сероватых век и мешков под глазами выглядели довольно пугающе и жутко. Некогда симпатичное лицо девушки приняло устрашающий вид, по сравнению с которым многие чудовища и твари из фильмов показались бы невинными персонажами сказок.

Она не была изуродована. Ее лицо не превратилось в кровавое месиво. На нем не было ожогов. Лицо девушки на интуитивном уровне вызывало ступор и ужас. Это было лицо смерти. Никогда еще Смотрителю не приходилось видеть столь устрашающего и одновременно притягательного лица. Оно было действительно страшным. В нем было нечто демоническое. Черты его были сглажены. Взгляд злой. Но все равно этот глаз притягивал. Он притягивался потому, что в нем была бездонная бледная глубина. Какая-то пугающая, демоническая глубина… голодная и яростная.

Смотритель опустил рубильник, не спеша подошел к девушке и призвал ее проснуться. Голова девушки медленно поднялась. На ее лице красовалась злобная улыбка, изо рта, стекая по деревянной палке, капала слюна и кровь. Смотритель отстегнул ремешки и вынул палку. Девушка и то, кем она стала, поднялась и истерически рассмеялась, а после схватила смотрителя за плечи. Ее лицо украсила злобная гримаса из опущенных бровей, звериного оскала и сморщенного курносого носика. Она открыла рот, злобно опустила брови и обрушила на Смотрителя громогласный рев. Смотритель рассмеялся, как сумасшедший. С нарастающим ревом его смех становился сильнее и безумнее. Его руки на миг обрели подвижность, и тогда оказалось, что он удерживает девушку, которая вот-вот переломает ему кости, если только он попытается освободиться.

Девушка прекратила кричать, оттолкнула от себя Смотрителя и схватилась руками за голову. Несколько раз она обвела комнату мертвыми безжизненными глазами. Она стала бродить по холодному помещению и выть. Она упала на колени, а после свалилась на четвереньки. Ее суставы и кости начало выкручивать, словно с ней случился приступ эпилепсии. Девушка изгибалась, слово вот-вот сломается пополам, но вместо этого, словно зверь прыгнула на стену. Она вцепилась в нее побледневшим ногтями, которые после безумной процедуры стали крепче стали и острее лезвия бритвы. Оставив на стене след, она прыгнула на потолок, с которого приземлилась в мутную лужу. Она посмотрела на свое отражение, рассмеялась и с криками начала бить по луже руками. В полу под ее ударами возникла брешь, из которой посыпалась пыль. Когда она превратилась в узкую трещину, она попыталась заглянуть в эту щель и почувствовала, как часть стены выгибается внутрь. Сдерживая крик, девушка заглянула туда. Она видела лишь темноту. Темнота сменилась кромешной чернотой. Тогда она просунула в образовавшийся проем руку, и ее кожа, сперва бледная и тонкая, стала мокрой, а после ее осушил холодный поток воздуха, который вырвался из трещины.

Смотритель не переставал улыбаться. Но на этот раз он стоял в темном углу и просто скалился. Его глаза лукаво отблескивали. Казалось, он знал, что произойдет дальше и ждал этого момента с веселой иронией. Он смотрел на девушку уже не с той приятной безумной улыбкой, а с ехидной ухмылкой, давая понять, что добился от нее желаемого. Он справился со своими обязанностями. Девушка стала тем, кем ей было положено стать. Она обратилась