Сила удара подбросила нас вверх, разбросав друг от друга. Меня отшвырнуло к проломанному ограждению, рука зависла над краем пропасти. Еще немного – и я бы сорвалась. Взгляд остановился на искореженных прутьях. Запоздалая паника прошибла ледяным потом.

Мотоцикл, высекая искры, проскрежетал железным боком по мосту, замерев только у колес резко затормозившего военного пикапа с открытым верхом.

Кое-как перевернувшись набок и чувствуя, как каждое движение сопровождается болью, я принялась глазами искать Рена. Он лежал на спине чуть дальше, от его губ едва заметно тянулись вверх белые облачка пара. Послышался звук хлопнувшей двери. Все кончено – нас нашли. Я сглотнула и медленно приподнялась. От новой волны страха защипало глаза.

Минуя меня, по льду заскользил незнакомец с серебряным цветом волос. Он остановился возле Рена и, присев, приложил палец к его бледной шее. Я дернулась в их сторону, намереваясь оттолкнуть незнакомца, но не рассчитала свои силы и упала. Колени скользнули по холодной поверхности, мир опасно накренился вправо. Порыв ветра взметнул в лицо снег. Пробуя удержаться, я опустила ладони на мост и оперлась на руки, пережидая пока в глазах пройдет чернота.

Внезапно на мои плечи опустились чьи-то теплые ладони и крепко сжали.

– Я – Крис, мы свои, – торопливо и как бы успокаивая, заговорил человек позади меня. – Нас Чайка прислала на подмогу.

Поток вопросов: «Кто такая Чайка и что значит “свои”»?» оборвал голос незнакомца с серебряными волосами.

– Жив! – крикнул он в сторону пикапа. – Но в плохом состоянии, слишком много потерял крови. Помоги затащить в кузов, – обратился к стоящему за моей спиной.

Меня отпустили. Незнакомец аккуратно поднял Рена и устроил на своей спине. Коротко стриженый парень, представившийся Крисом, подбежал к пикапу. Взлетев в кузов, он бережно перетащил Рена со спины своего приятеля. Уложив его, Крис снял со своей шеи объемный вязаный шарф и, сложив несколько раз пополам, подложил Рену под голову. Крис и парень с серебряными волосами действовали слаженно и быстро. Создавалось впечатление, будто они давно работают в одной команде. Последний стащил с себя черную куртку и накрыл ею Рена. Оставшись в толстовке, вернулся ко мне. Подхватил под руки, помог встать и практически на себе дотащил к кабине пикапа. Усадив на переднее сиденье, зафиксировал ремнем безопасности. Для надежности дернул, проверяя крепление. Ремень впился мне в живот.

– Мак, – обратился к синеглазой девушке-водителю, – трогай.

– А ты? – взволнованно спросила она, настраивая режим обогревателя.

Волна теплого воздуха с новой силой принялась заполнять пространство. Мак направила на меня поток, позволяя согреться. Кожу начало покалывать сотнями маленьких иголок.

– Я поеду следом на байке, – произнес парень. – Думаю, он еще на ходу.

– А если нет? – Мак закусила губу и обеспокоенно покосилась на парня.

Обрывки разговора долетали до меня как сквозь толщу воды. Последствия пережитых эмоций душили сильной слабостью. Я все еще пыталась бороться со сном, прислушиваясь к сказанному и стараясь понять, чего ожидать дальше, но усталость брала свое, и вот я уже с трудом понимала, о чем они говорят.

– Свяжусь с Удавом и попрошу забрать, – напоследок торопливо сообщил парень и хлопнул дверью.

Мак кивнула, включила передачу и надавила на педаль газа. Резко крутанув пикап, она развернула его в обратную сторону. При маневре мое плечо встретилось с обивкой дверцы.

– Держись, – буркнула Мак. – Уже скоро приедем, продержись еще немного.

Я ненадолго закрыла глаза, обещая себе короткую передышку.

* * *

Кромешная темнота постепенно рассеивается, превращаясь в сплошную стену летящего снега. Я стою в центре бури, крепко стискивая в своих пальцах рукоять ножа и ощущая чье-то присутствие за спиной. Тревога сковывает тело, скатывается каплями пота по спине. Облизываю нижнюю губу и напряженно прислушиваюсь, улавливая скрип деревьев в завываниях ветра. Незнакомец дает о себе знать коротким выдохом в шею, затем мягко скользит руками по моим предплечьям до самых запястий, стискивает кисти, направляет вперед нож. Кончик скрывается за другой стороной снежной стены. Острие встречает небольшое сопротивление, а потом с неприятным звуком преодолевает препятствие и уходит глубже. Внезапно снегопад замирает и передо мной появляются очертания человека. Расстегнутая куртка, низкий вырез футболки, между ключицами воткнуто лезвие. Первая красная капля срывается вниз. В месте ее падения лед расходится трещинами.

– Миру больно, – раздается возле моего уха.

Мелкие осколки поднимаются до тех пор, пока не оказываются на уровне моего лица. Их острые края царапают щеку.

– Он кричит.

Застывают в воздухе.

С усилием поворачиваю голову и встречаюсь с глубокими, как море, синими глазами. Вьюга обрушивается с новой силой, земля стремительно уходит из-под ног, и сон прерывается резким падением.

Сердце, понемногу входя в привычный ритм, все еще оглушительно колотится о ребра. Подо мной продавленный матрас скрипучей кушетки, рядом стул с одеждой. Солнечный свет, преломляясь сквозь оконное стекло, скользит по подоконнику и диагональными полосками опускается на старый пожелтевший линолеум. Потираю лицо, стараясь прогнать мерзкий осадок после слишком реалистичного сна и избавиться от яркого видения синих глаз. Сквозь пальцы рассматриваю трещины на потолке, после чего делаю глубокий вдох и ненадолго задерживаю дыхание. Считаю до пяти, шумно выдыхаю и осторожно усаживаюсь на кровати, принимаясь осматриваться по сторонам.

В дальнем углу раковина. Из крана с небольшой периодичностью капает вода. Чуть дальше стоит пластиковая мусорная корзина, а у стены напротив еще одна железная кушетка. Помещение напоминает больничную палату. Задумчиво опускаю ноги на пол, касаясь босыми ступнями рыжих ботинок с высокой шнуровкой. Похоже, те, кто забрал нас с Реном, приходятся ему друзьями. Ну или, во всяком случае, хорошими знакомыми. Иначе зачем бы им заботиться так о нем и проявлять доброту по отношению ко мне. Тянусь к одежде и неожиданно замираю, припоминая последние события. В груди скручивается пульсирующий комок ужаса. Отдергиваю руку и зажимаю ладонью рот, пережидая приступ дурноты. Перед глазами прокручивается картинка, где Рен всаживает нож в грудь незнакомца. Во рту появляется вязкий привкус горечи. У меня стынет кровь при воспоминании о том, с какой холодностью он отнял чужую жизнь. Точно сломал ненужную игрушку.

С улицы доносится смех, затем какой-то громкий выкрик, и все стихает. В беспокойстве прикусываю большой палец и хмурюсь. Мне ничего не известно ни об этом мире, ни о его жителях, кроме того, что рассказал о нем Рен. И если верить услышанному, есть ли у меня право осуждать его поступок? Он вполне мог сбежать один, но решил спастись вместе со мной, хотя я и представляла для него обузу. Более того, именно он нашел меня и забрал, пусть даже ради выполнения задания. Нес на руках все время, закутал в свой плащ. И исходящий от Рена аромат – кислого зеленого яблока – кажется слишком знакомым. Все же, думаю, мы как-то связаны друг с другом. Ведь не просто так в моей голове появилось воспоминание о холме и предстоящей грозе. В любом случае мне стоит найти Рена, чтобы понять, как быть дальше.