бы быть рядом: «Как же я тебя люблю», — кричали его глаза. Он наблюдал за смеющейся девушкой, сидящей у него на руках и улыбался. Обхватив ее голову, повернул ее лицо к себе и впился в ее губы. Анн расхохотался: — Верное решение, но я спать. Ребят я же вам не помешаю, если посплю рядышком с вами?

— Нет Анн, нельзя, это моя кровать, — смеялась, вырываясь от губ Кииха Мэл. Но Киих был настойчив, он так долго ждал, что сейчас не хотел отвлекаться ни на секунду от нее. Обхватив ее голову, зафиксировав ее своими ладонями, он впился в ее губы, заставляя ее замолчать и закрыть глаза от удовольствия.

А Анн укладывался на кровать: — Тащи ее сюда, я тоже хочу ее целовать, сон уже прошел. Ты слишком сладкая малышка, а мы соскучились.

— А главное, я так понимаю, малыш, ты готова к тому чтобы быть любимой, — рука Кииха уже гладила ее по коленке, пробираясь к внутренней стороне бедра.

— Нет, стой, я еще не все съела, — пытаясь удержать его руку, смеялась Мэл.

— Тарелки уже пустые, — передавая ее в руки лежащего на кровати Анн, вставая, сказал Киих и отодвинул стол от кровати.

— Нет, мне нужен постельный режим, — воскликнула Мэл.

— Ты сама-то понимаешь, о чем говоришь? — усмехнулся Анн и поцеловал ее в щеку, удерживая в лежачем положении.

— Понимаю, я должна спать. Да и вам нужен отдых, — пыталась направить своих мужчин в нужное русло, тут же отреагировала Мэл.

— А кто сказал, что мы не будем спать, вот полюбим тебя и будем спать как младенцы. Правда же Киих? — целуя ее в щеку и укладываясь ей на плечо, сказал Анн.

— Правда, вот сейчас отцелуем тебя и баиньки, — ложась рядом с ней, прошептал Киих ей в ухо. Через секунду их руки уже вытаскивали ее из покрывала и пригвоздив к кровати, обхватывали ее за талию, а еще через секунду, уткнувшись в ее шею, плечи, и накрыв всех троих одеялом, мужчины со вздохом облегчения, закрыли глаза, отдавая себя богу сна.

«Спите, вы так устали. Это я эгоистка, лишь о себе думаю», — Мэл лежащая между двумя горячими телами, взятая в кольцо их рук, тайком вытирала слезы и целовала спящих рядом мужчин, нежно прикасаясь к ним, боясь разбудить. Она осторожно двигалась в кольце их рук, но стоило ей чуть надавить, чтобы разжать кольцо, как тут же или Анн или Киих, укладывали ее обратно на кровать и вжимали в горячее тело. — «Спят, но попробуй вырваться? Не дадут. Мои же вы хорошие. Бояться», — это и грело ее душу и давало повод понять, что больше ей нельзя быть самоуверенной, теперь от ее жизни зависят и жизни ее мужчин.

От Автора!

Не удержалась и приглашаю в новинку: "Танец в небесах"

"Однажды, длинным, осенним вечером захотелось светлой и чистой любви. Так родилась задумка написать про богов и их чистую…

Светлой и чистой не обещаю, но умную и сообразительную героиню — сделано…

Боги в разных видах, одеждах, ипостасях — сделано…

Мжм — ой нет, извините, сегодня — нет.

И так — обещаю, что героиня будет не покорной овечкой, а умной и нежной, светлой и чистой. Бог — один, коварный соблазнитель, умный и темный оборотень. В конце истории станет светлым и покорным ее желаниям.

Да, не будем отходить от законов жанра!

Да, еще одно, чуть не забыла…

Эта история к новогоднему столу!!!!"

Книга выйдет в субботу. Не пропустите.

ГЛАВА 8 Будущее неизвестно…

— Что? — женский крик разорвал тишину королевской спальни. Черноволосая девушка, сидящая на огромной кровати и прикрывающая покрывалом шикарную грудь гневно сдвинула тонкие брови и рассматривала стоящего в дверях широкоплечего мужчину, который съежился под ее взглядом.

— Моя госпожа, госпожа Накао спасла бывшую королеву, — повторил широкоплечий гигант и упал на колени, опуская голову под ее взглядом.

— Дорогая, не стоит так злиться, от этого появляются морщинки, — сидящий рядом с ней худощавый юноша, потянулся в кровати, показывая белоснежную кожу, прекрасное телосложение.

— Накао Стаакс… Что советника совесть замучила? — девушка не говорила, она выплевывала яд.

— Ну, она же мать, в конце концов, — вставая с кровати, проворчал юноша и взмахнул рукой, отпуская слуг. Когда в комнате не осталось никого, он продолжил, поворачиваясь к сестре. — Обещаю, тебе никто не помешает стать королевой.

— Знаешь братик, я бы могла и сама помочь ей исчезнуть из этого мира, но хочу, чтобы она насладилась в полной мере моими возможностями, — будущая королева встала, сбрасывая со своего тела теплое покрывало ручной работы и перехватывая взгляд серых глаз и получая удовольствие от того что она увидела в них восхищение, обожание. Да, она красива, стройное тело и молочная кожа, черные волосы и такие черные бездонные глаза. Шибу всегда восхищался ею, а она никогда не помыкала им, прекрасно владея таким оружием как манипулирование. Она прекрасно манипулировала мужчинами, которые ей были нужны. Правда забывала о тех, кто пал выполняя ее задание, но быстро находила новые игрушки, которых пробовала в постели, а потом отправляла на новое задание, после которого возвращались, увы, не все.

Шибу наклонился к ее плечику, отводя шелковые волосы и целуя ее в шейку: — И что хочет будущая королева?

— Приведи ее ко мне, — Гревин сморщилась на секунду, а потом развернулась в его руках и обвивая его шею, зашептала. — Хочу посмотреть на эту красотку, которая смогла выжить после моей магии. Хочу сама вырвать ей сердце и посмотреть какого цвета у нее кровь.

— Какая ты кровожадная, — целуя кончик ее носика, прошептал Шибу. — Будет сделано моя королева.

— Тогда сразу после коронации. Я уже предвкушаю эту сцену: молочная кожа и светлые волосы в подземелье дворца, тонкие руки в обрамлении железных наручников, тонкие щиколотки в обрамлении огненных браслетов, — Гревин взъерошила на голове брата короткие черные волосы и обвела ореол его лица. Шибу застонал от предвкушения и впился в ее губы.

* * *

Дазан проснулся с чувством легкости, вспоминая, что в комнате, через стену сейчас спит девушка, которая дала ему надежду на любовь. И пусть четыре часа не могли дать успокоение его телу, но легкость мыслям и душе они дали. Сытный обед или ужин дали покой телу, а мысль о том, что они успели, то, что у них получилось спасти ту ради которой они готовы умирать и возрождаться, дали усталому мозгу возможность отдохнуть.

Надевая майку и серые брюки, завязывая длинные волосы в хвост, он отметил,