– Кто фотографировал?

– Мужчина, который был в нашей компании.

– Его имя?

– Ральф Инголлс.

– Гай Унгер был вашим кавалером или мисс Велтц?

– Ну, мы просто были все вместе.

– Ерунда. Двое мужчин и две женщины не могут быть «просто все вместе». Каким образом мы были разбиты на пары?

– Ну, Гай и Элен, а Ральф со мной.

Вульф взглянул на кресло, которое он только что оставил, но, очевидно, решил, что не стоит затрачивать энергию ради того, чтоб сделать несколько шагов к столь неудобному сидению.

– Значит, после того, как мисс Виллис погибла, мистер Унгер переключился на мисс Велтц?

– Я не знаю, переключилась ли она, или он… Насколько мне известно, они давно симпатизируют друг другу.

– Как давно вы здесь работаете?

– В этом отделении с момента его открытия год назад. До этого два года я работала в Трафальгарском бюро.

– Когда мисс Виллис сообщила вам о своем намерении рассказать Робине Кин о предложении ее супруга?

Мисс Веларди, разумеется, ожидала этот вопрос.

– Утром того дня. В четверг 15 июля.

– Вы одобрили ее решение?

– Нет. Я подумала, что ей следует просто ему отказать и позабыть об этой истории. Я ее предупреждала, но она сама напросилась на неприятности. Она была в диком восторге от Робины Кин…

Белла Веларди пожала плечами.

– Не хотите ли присесть, – сказала она Вульфу.

– Нет, благодарю. Где мисс Велтц?

– Сегодня у нее выходной день.

– Знаю, но где я могу ее отыскать?

Белла открыла было рот, но тут же снова закрыла его и невнятно забормотала:

– Я не уверена… Обождите минутку…

Метнувшись к выходу, она побежала в рабочую комнату. Прошло не менее двух минут, как дробный стук каблучков возвестил о ее возвращении.

Она сообщила с порога:

– Элен думает, что мисс Велтц сейчас в своем маленьком домике в Вестчестере, который она сняла на лето. Если хотите, я позвоню и узнаю точно.

– Да, будьте так любезны.

Она снова вышла из комнаты, и мы отправились следом за ней. Все три девицы сидели на своих местах.

Белла Веларди о чем-то переговорила с мисс Харт. Та подошла к конторке, достала номер телефона мисс Велтц и принялась ей звонить. Вульф стоял посредине, бросая хмурые взгляды на окна, щиты, телефонисток и даже на меня. Наконец, мисс Харт сказала ему, что Элен Велтц у телефона. Он подошел к аппарату и взял трубку.

– Мисс Велтц? Говорит Ниро Вульф. Как вам уже сообщила мисс Харт, я разбираюсь в некоторых обстоятельствах, связанных с убийством Мэри Виллис. У меня есть другие дела, но я могу их отложить… Сколько времени вам потребуется, чтобы добраться до города?.. Вы не можете?.. Боюсь, что я не могу ждать до завтрашнего дня… Ну, нет, об этом не должно быть и речи… Понятно… Вы будете там до вечера?.. Очень хорошо, договорились.

Он повесил трубку и попросил мисс Харт рассказать мне, как добраться до жилища Элен Велтц в Вестчестере. Она принялась объяснять. Я понял, как проехать до Катонаха, но далее ее объяснения стали настолько сложными, что я был вынужден все-таки записать маршрут в блокнот. Заодно и номер телефона. Вульф покинул помещение, не соизволив даже извиниться, но я все же вежливо всех их поблагодарил и нашел его уже на половине лестницы. Когда мы вышли из здания, я спросил:

– Такси до Катонаха?

– Нет.

Он был вне себя от злости:

– До гаража, там возьмем машину.

Когда мы стояли в гараже на Тридцать шестой улице, недалеко от Десятой авеню, ожидая, чтобы Пит подогнал нам машину, Вульф предложил нечто такое, чего я давно ожидал.

– Арчи, а ведь мы могли бы дойти пешком до дома за четыре минуты?

Я ему подмигнул:

– Да, сэр, я не сомневался, что вы к этому придете, еще когда вы разговаривали по телефону. Для того, чтобы попасть в Катонах, нам потребуется машина. Для того, чтобы ее раздобыть, надо оказаться в гараже. А гараж так близко от дома, что мы могли бы туда зайти и плотно поесть перед поездкой. Но стоило бы нам перешагнуть через порог дома, как входная дверь будет заперта на задвижку, на телефонные звонки никто не станет отвечать, а вопрос о поездке в Вестчестер придется пересмотреть. Вот почему вы ей сказали, что мы поедем в Катонах.

– Нет. Я об этом подумал в такси.

– У меня нет доказательств, что это не так. Но зато я могу предложить кое-что разумное.

Я кивнул в сторону офиса гаража:

– Тут имеется телефон. Позвоните-ка сначала Фрицу. Или это сделать мне?

– Пожалуй, это не будет лишним.

Он вошел в контору, уселся за стол и набрал номер нашего домашнего телефона. Через минуту патрон уже разговаривал с Фрицем, задал ему несколько вопросов и услышал ответы, которые ему сильно не понравились. Проинструктировав Фрица отвечать всем по телефону, что он не имеет понятия, где мы находимся и когда возвратимся, Вульф повесил трубку, сердито посмотрел на телефон, а потом уж на меня.

– Звонили четыре раза. Один раз из суда, второй раз из прокуратуры, дважды инспектор Кремер.

Ух! Я поморщился:

– Суд и окружной прокурор, разумеется, но только не Кремер. Когда вы находитесь за милю от «его убийства», его уже трясет. Можете себе представить, что только он себе вообразил, узнав, что вы улизнули из суда, будучи вызванным и качестве свидетеля обвинения. Пошли домой. Было бы интересным проверить, поставил ли он всего одного детектива караулить нашу входную дверь или же двоих, если не троих… Конечно, он моментально вас сцапает, так что вы рискуете вообще остаться без ленча, но зато как…

– Заткнись!

– Ясно, сэр. А вот и машина.

Когда мы вышли из конторы, «седан» коричневого цвета остановился перед нами. Пит выскочил наружу и распахнул заднюю дверцу перед Вульфом, который наотрез отказывается садиться впереди, опасаясь, что при аварии осколки ветрового стекла порежут ему физиономию. Я сел за руль. В это время дня Вест-Сайдское шоссе не было слишком забито транспортом, а к северу от моста Генри Гудзона и на Сомилл Ривер Парвей и совсем было пусто. Так что я мог бы позволить своим мыслям на чем-то сконцентрироваться, если бы знал, на чем именно.

Конечно, я всей душой стоял за то, чтобы спасенный от электрического стула Леонард Эш не поскупился, но как этого добиться? Со стороны Вульфа вся затея была непростительным ребячеством. Сидя в своем удобном кресле в кабинете, он обычно ухитряется держать себя в узде, но на жесткой скамье в зале суда, да еще по соседству с сильно надушенной женщиной, утратил самоконтроль, в особенности понимая, что не сможет возвратиться домой. Отсюда его порыв. Он не мог отказаться от своей затеи, вернуться в суд и принести извинения, потому что уродился даже более упрямым, чем осел. Не мог отправиться и домой. Имелся даже известный шанс, что он и не захочет добираться до Катонаха искать ветра в поле. Когда я заметил в зеркале заднего вида машину транспортной полиции, быстро приближающуюся к нам, то плотно сжал губы, не сомневаясь, что это погоня, и разрешил себе расслабиться только после того, как она промчалась мимо. Конечно, объявлять по радио розыск простого свидетеля обвинения было бы дико, но если учесть, какие чувства Кремер питал к Вульфу, я не стал бы называть такой шаг невероятным.