– Отнеси ее в гостиную, – Ирма закрыла дверь и устало оперлась на нее спиной. – Когда он успел стать таким?…

Ее тихий голос ударил Троя в спину: ему Лео никогда сильно не нравился, теперь-то уж подавно. Но девочки всегда хорошо о нем отзывались – разве что подшучивали иногда, – у него было много друзей и любви поклонников. А тут?… Только Джо досталось или он просто скрывал эту часть себя все время? Что произошло вообще? И насколько разнится представление о случившемся у этих двоих?

– Ты голоден?

– Нет, Ирма, спасибо.

– Трой, все… терпимо. Можно выдохнуть и снять плащ супермена, – она подошла чуть ближе, с сожалением рассматривая Троя и Джо у него на руках. – Когда ты в последний раз ел? Нормально ел, а не глотал кофе за рулем.

Трой попытался вспомнить, но остановился, отмотав время в памяти до вечера помолвки. Было слишком больно, поэтому он просто согласился:

– Давно.

– Я приготовлю что-нибудь, а Джо пока расскажет, что произошло…

Джордан закрыла глаза, вспоминая, как медленно и отвратительно рушилась ее жизнь еще вчера. А казалось, что ей невыносимо больно уже целую вечность.

Огонь распространялся очень быстро. Джо смотрела, как горело место, где ей было тепло и хорошо, но облегчения не чувствовала. Можно было самого Лео бросить в пламя – да толку-то? Воспоминания останутся. Чувства. Сны. Строчки песен, километры видео, снятые ею. Нельзя в одно мгновение выскоблить из своей жизни без остатка человека, которого любил. Даже огнем, даже ненавистью. Даже мнимым безразличием.

Дым был везде. Он пропитывал одежду, застревал в волосах, пробирался внутрь, заполняя не только легкие, вызывая саднящий кашель, но и каждую клеточку тела Джо. Ей казалось, что дым просто выедал ее из пространства, словно своей глупостью и доверчивостью она заслужила это. Она не думала покончить с собой, когда поджигала базу, но сейчас время замедлилось, стекало вокруг Джо остатками обжигающего кокона, в котором даже в таком состоянии не хотелось двигаться. Хотелось прочувствовать каждую секунду этой кончины, увидеть каждый язык пламени, подминающий под себя ее чувства. Голова начинала кружиться – то ли от дыма, то ли от невозможности пережить все это здесь и сейчас.

– Джордан! – дверь распахнулась неожиданно, но Джо не могла разобрать, кто пытался до нее докричаться. Когда, закрывая лицо шарфом, к ней приблизилась Ирма, Джо почти ничего не соображала – просто позволила вытянуть себя наружу. Свежий воздух сделал дым в легких еще более едким, а треск за спиной неожиданно пробудил Джордан: она медленно развернулась, в ужасе рассматривая горящую базу и держась за горло свободной рукой. Ту, которой она держалась за Ирму, Джо крепко сжала, не задумываясь о том, какими яркими и темными следами после останутся ее пальцы на чужой коже.

– Что я наделала… Что же я наделала?

Слезы – откуда они только брались! – прокладывали себе путь по черным от сажи щекам, а Джордан все повторяла этот риторический вопрос, сама не понимая, о базе она говорит или о своей жизни в целом.

– Пойдем, милая, – Ирма обняла ее, пытаясь хотя бы отвернуть от пожара, но Джо продолжала смотреть. – Пойдем, здесь уже ничего не исправить.

– Ничего не исправить, – по слогам повторила Джо и, наконец, позволила себя увести и усадить в машину. Когда Ирма, перепачканная сажей и слезами, пристегнула ей ремень безопасности, Джо поджала под себя ноги и закрыла лицо руками. Всю дорогу до дома Ирмы она не двигалась, не говорила и даже не плакала – просто существовала внутри этой машины. Ирме все время хотелось проверить, дышит ли она – так странно и страшно выглядела Джо со стороны.

Так же молча она прошла в дом, приняла из рук Ирмы полотенце и чистую одежду – ее собственную нужно было просто выбросить. Единственное, что Джо не позволила забрать, отправляясь в ванную, – футболку Лео. Она вцепилась в нее изо всех сил, словно вся ее жизнь зависела от этого куска ткани. Ирма не стала возражать. Только каждые несколько минут подходила к двери, прислушивалась, все ли в порядке. Честно говоря, она уже и не знала, чего ожидать от Джордан. Но та вышла из ванной в шортах и толстовке Миранды, раскрасневшаяся настолько, что Ирма явственно представила, как Джо остервенело трет жесткой мочалкой кожу, пытаясь оттереть воспоминания.

– Миранда слегка плотнее тебя, – извиняясь за размер одежды, произнесла Ирма. – Я там чай заварила. И есть бульон…

Джо кивнула, что Ирма приняла за согласие, – она приобняла девушку и повела в сторону кухни. У нее сжималось сердце – такой потерянной и отрешенной стала Джордан. Как машинально она ела, явно не чувствуя вкуса, как без интереса смотрела в окно, не замечала шумящего радио… Пока по какой-то нелепой и жестокой случайности не зазвучала песня «LADE». Ирма не успела вовремя среагировать – вскочить, выключить приемник-предатель. Джо замерла, выпрямила спину, словно кто-то всадил копье на всю длину позвоночника.

– Знаешь, что странно? – внезапно заговорила она севшим и тяжелым голосом. – Я все еще хочу подпевать этим песням. И не дала выбросить футболку. И вообще вот… ем, говорю, хожу. Я всегда думала, что если меня кто-то предаст – вот так, по-настоящему, – то я умру от боли. Не смогу просто существовать с осознанием того, что кто-то близкий может так поступить. Но нет… Мне очень больно, я вся… не знаю, онемела, что ли? Словно боль перешла тот порог, когда ты ее чувствуешь, и стала мной. Пафосно как-то звучит, но нормальных слов подобрать не выходит.

– Милая, ты можешь вообще не говорить, если не хочешь.

Джо прислушалась к себе. Она не слишком отчетливо понимала, что она чувствует, что вообще происходило сейчас с ней. И поэтому ей необходимо было все рассказать, услышать себя со стороны, чтобы понять – может, она просто все придумала? Предательство, ложь, измену и любовь вообще.

– Мне нужно, – с трудом проговорила она, отматывая в памяти часы и дни, которые сложились в эту историю. – Все это напоминает дешевый любовный роман, тебе не кажется? Классический такой прием: от ненависти до любви… и обратно. Я помню, как Эмма показала нам клипы «LADE» в первый раз, как они приехали на радио. Ирма, я же не фанатела от них, ничего этого не просила! Я просто поверила в музыку, стала помогать, работать с группой. Еще смеялась над Эмс с ее влюбленностью в Дома. А сама? Но я никого не любила так, как его, – произнести имя Лео Джо так и не заставила себя. – Быть тайной девушкой солиста модной группы – как же это пошло звучит, почему я раньше этого не замечала?

– Что вообще произошло?

– Правда, – тихо ответила Джо. – Я… давно чувствовала, что что-то не так. Он стал меньше со мной разговаривать. Я узнавала какие-то новости от ребят или вообще из Интернета. Я думала, что все дело в занятости… А вот теперь понимаю. Я как-то сказала, что мне не очень нравится одна из будущих песен – для меня она как шаг назад после таких сильных текстов, музыки… И ты же меня знаешь – я не стала бы врать, случись мне писать отзыв на нее. Он тогда сказал, что мое мнение важно в фандоме, чтобы я задумалась. Он испугался, понимаешь? Того, что я могу не только петь дифирамбы, но и показать людям другое мнение. И все. Свою роль я выполнила – столько писала, базу сняла, помогала, снимала, продвижением занималась… Но когда я стала небезопасна, меня заменили.