Большинство простых людей свалилось бы в беспамятстве, или же сбежало в ужасе, но ты пошёл ей навстречу. Скажи мне, что ты чувствовал, слушая игру Сяо Фу?

- Восторг, - немедленно ответил Ван Фань, и задумался на миг, пытаясь облечь в слова все чувства, что обуяли его в тот момент, все ещё свежий в его памяти. - Я был спокоен, но в то же время, полон сил и жажды действия. Тогда, это почему-то не казалось мне странным, мудрец.

- Все верно, - с удовлетворенным видом покивал тот. - Пусть младший Сяо все ещё учится семейному искусству, и та энергия, что он может вложить в свою музыку, неупорядоченна и скудна, она все же способна нанести вред человеку, не причастному к боевым искусствам. В тебе же она отозвалась самым благоприятным образом. Сяо Фу посчитал, что ты обладаешь музыкальным талантом, и обрадовался тебе, как родному - любой путь легче, когда идёшь по нему с товарищем. Но старший Сяо распознал его ошибку.

- Это когда он попросил меня спеть? - откликнулся Ван Фань с задумчивым видом. - Неужели что-то не так с моим пением? - старик добродушно рассмеялся.

- Хоть ты и не достиг бы великих успехов в опере, ничего плохого в твоём пении нет. Оно всего лишь самое обычное. Ты даже можешь изучать искусство Дома Музыки и Меча, и лет через десять достиг бы того, что Сяо Фу умеет сейчас. Твой талант в другом. Когда я прочёл твой пульс вчера, я ощутил биение энергии в твоём источнике, и её течение по меридианам, - он задумчиво почесал бороду, и пристально посмотрел на юношу. В его глазах, за извечной хитринкой, проглянула серьезность.

- Скажи мне, А Фань, хотел бы ты изучать боевые искусства? Не спеши с ответом, - добавил он, видя, как восторженно вскинулся Ван Фань. Тот, пусть и с памятью девяноста с лишним лет жизни, все ещё оставался ребёнком, и его эмоции были такими же живыми и незамутненными, как и у любого из его сверстников.

- Обдумай все как следует, - продолжил Уся-цзы. - Путь воина усеян трудностями и преградами, и тесно переплетен со смертью, чужой и твоей. Пусть я и учу своих младших не лить кровь попусту, иногда без этого не обойтись, и всякий воитель должен быть готов без колебаний применить свое искусство. Спроси себя, способен ли ты отнять чужую жизнь?

- Ради чего? - спросил юноша, посерьезнев.

- Ответ на это прост, - старый мудрец с улыбкой огладил бороду, заметно довольный вопросом. - Слишком многие в Поднебесной страдают под гнетом тех, кто применяет силу лишь во благо себе. Императорская власть крепка, но даже прикажи Сын Неба всей своей армии истреблять негодяев и бесчестных людей, количество зла под солнцем несильно бы убавилось. Поэтому, император дозволяет людям, вроде меня, обучать юношей воинскому искусству, чтобы те боролись с несправедливостью, где только могли. Именно это и станет твоим делом как во время обучения, так и по его окончанию. Воитель, идущий праведным путем, обязан защищать тех, кто слабее, и пресекать злодеяния везде, где их встретит.

- Ну а если я кого не того пресеку? - задумчиво почесал нос юноша. - Мне мало что известно и о жизни воителей, странствующих по рекам и озерам, и о горестях простых людей, - Уся-цзы рассмеялся, блестя улыбкой, полной искреннего довольства.

- То, что ты уже задал этот вопрос, показывает тебя здравомыслящим не по годам, А Фань, - ответил он. - Сердце у тебя доброе, как я сам уже успел убедиться. Остальное придёт, главное, держать глаза и уши открытыми, - закончив свою фразу, он воззрился на юношу с толикой ироничного ожидания.

Тот прекрасно понимал, чего ждет старец, но не спешил оправдывать эти надежды. Новая привычка обдумывать серьёзные шаги, пришедшая вместе с чужими воспоминаниями, нравилась ему.

“Можно сказать, меня соблазнили плотным обедом и хорошим отношением, чтобы заманить в секту,” весело подумал он. “Старик мне прямым текстом сказал - ‘секта’ Сяояо. А ведь я соглашусь, да. Только дурак бы не согласился. Правда, придётся взять на себя охрану местного порядка, но внутреннего протеста у меня это не вызывает. Быть должным Уся-цзы - а я ему, без сомнения, буду должен за науку, - тоже. Дед он хороший, три шкуры с меня драть не будет.”

Он примерно знал необходимый ритуал, и, поднявшись с табурета, преклонил колени перед широко улыбнувшимся старцем.

- Примете ли вы меня в ученики, мудрец? - спросил Ван Фань, и внезапно ощутил лёгкий трепет: пусть он и ждал положительного ответа, юноша осознал с неожиданной отчетливостью - откажи ему сейчас Уся-цзы, и Ван Фань был бы вынужден вернуться к бродяжничеству, без надежды на лучшую долю.

- Приму, А Фань, - не разочаровал тот.

Юноша старательно поклонился, уткнувшись лбом в мягкую траву у ног старца, и обратился к нему с новым почтением в голосе:

- Учитель.

Уся-цзы довольно кивнул, и Ван Фань приступил к следующей части ритуала - наполнил чаем чистую пиалу, и, вновь преклонив колени, поднес её старику. Тот отпил, сияя довольной улыбкой, и юношу вновь посетили всякие мысли насчёт сектантства, и сопутствующих ему проблемах, но он подавил неуместную веселость - ритуал, меняющий его жизнь, все ещё не завершился.

Старик все же отставил в сторону пиалу с “чаем изменения”, и обратился к юноше:

- Вставай, А Фань. Я хочу познакомить тебя с твоими старшими братьями по учёбе.

Они прошли вглубь долины, и остановились у небольшой тренировочной площадки, где упражнялся в кулачном бою рослый и широкоплечий юноша с длинными чёрными волосами, стянутыми в конский хвост. Серьёзное выражение лица заставляло его выглядеть старше своих лет. Кулаки юного воителя мерно врезались в обмотанный пеньковой веревкой столб, вышибая из него облачка мельчайшей древесной взвеси, а глаза тренирующегося смотрели отрешенно, отражая его задумчивость. Уся-цзы прочистил горло, и юноша, не могущий быть никем, кроме как одним из его учеников, поспешно повернулся, и с поклоном произнёс:

- Учитель. Простите мою невнимательность.

- Ничего, Юэсюань, - добродушно ответил тот. - Познакомься с твоим новым младшим собратом в учении, - он кивнул в сторону стоящего рядом Ван Фаня.

- Моя фамилия - Ван, а имя - Фань, старший брат, - поклонился тот. Он ощущал довольство - новый знакомый, с которым ему предстояло ещё долго делить стол и кров, глядел на него с интересом, и без