Ссадашилий. – Скоро они войдут в другой возраст и перестанут быть Ссадаши.

– А нет ли среди них того, кто уже давно вышел из детского возраста, но продолжает носить детское обережное имя?

– Есть один, – после непродолжительного молчания отозвался бывший соратник.

– Это будущая любовь моего самого младшего ребёнка. Она ровесница твоей любительницы корней.

– Будущая?

– Да. Эти дети такие капризные, – снисходительно улыбнулся Исхедиар. – Сперва машут руками, что они никого не любят, а потом молят: «Дедушка, помоги!». Выступи его оберегающим Духом.

– Оберегай сам, – не уступил Ссадашилий.

– Мои дети опять будут ворчать, что я без спроса влез в их дела, – поморщился Исхедиар. – А он носит твоё имя, и ты имеешь право быть оберегающим Духом. Помоги мне, и я окажу услугу тебе.

Лицо Карающего не изменилось, но он ничего не ответил.

– Ты многое знаешь о мире смертных? – наконец спросил он.

– О да, – отозвался Исхедиар.

– Я буду спрашивать тебя столько, сколько мне потребуется, – выставил условие Ссадашилий.

– Договорились… друг. Всё-таки хочешь больше узнать о… прикосновениях? – Исхедиар очень походил на соблазняющего Духа.

– Не думаю, что мне понравится, – решительно отрезал бывший соратник.

– Ссадашилий, – Исхедиар опустил лукаво заблестевшие глаза, – у тебя есть гениталии, определяющие тебя мужчиной?

Вопрос был отнюдь не праздным. Духи очень различались между собой.

– Меня создавали по тем же меркам, что и тебя, – отозвался Ссадашилий.

– Когда ты смотришь на свою любительницу корней, там что-нибудь происходит? – гость красноречиво посмотрел на его пах.

– Там теплеет, – хозяин явно не понимал, к чему клонит давний товарищ.

– Ага, жизнь есть, – удовлетворённо протянул Исхедиар. – Тебе очень понравится, особенно, если она прикоснётся там, где теплеет. Только не проси её сразу потрогать там! – торопливо предупредил он. – Иначе тебя обругают словами, которых ты не знаешь. Нужно постепенно. Сперва шею и постепенно ниже и ниже. Только будь готов к тому, что ты уже никогда не сможешь отказаться от этого. У тебя сейчас уже больше одной эмоции? Их станет ещё больше. И будь готов к тому, чтобы удержать её рядом и после смерти. Я вот не успел и уже очень долго жду повторной встречи. Ты станешь жадным, тебе захочется владеть…

– У меня нет этих инстинктов, – перебил его Ссадашилий.

– Заведутся, – заверил Исхедиар. – Это как болезнь, заразишься.

– Духи не болеют, – настаивал Карающий.

– Ой, а можно я заберу вон тот горшок в подарок моему ворчливому ребёнку? – Исхедиар неожиданно потянулся к белому сосуду, расписанному голубыми узорами, но Ссадашилий впился когтями в подлокотники и с угрозой протянул:

– Он мой.

– Вот видишь! – ликующе наставил на него палец гость. – Ты уже жадничаешь. Я же говорил, это заразно, – а затем насмешливо посмотрел на горшок. – Это вместилище для корней – её подарок?

Ссадашилий промолчал.

Раздался решительный топот, и из-за лестницы вышла садовница с подносом в руках. Поднос она грохнула на стол и гневно посмотрела на Ссадашилия.

– Гостей полагается кормить и поить, – процедила она.

– М-м-м, – гость стащил с блюда печенье и засунул в рот.

Ссадашилий же ничего не ответил. Только уставился на девушку прежним невыразительным и в то же время будто оторопевшим взглядом.

– Вы сердиты на Ссадаши? – Исхедиар дружелюбно улыбнулся девушке.

– Сердита? – хмыкнула она. – Да он силой меня здесь удерживает! Я его освободила на свою голову, а он меня как в темнице держит! Я молила его вернуть меня домой, а он притащил мой дом сюда!!!

Ссадашилий молчал.

– Убила бы! – садовница замахнулась на Карающего, но тем и ограничилась. – Да экземпляр больно редкий.

Ссадашилий явно осознал ценность своей редкости.

– Ссадаши, как ты можешь так огорчать свою спасительницу? – сокрушённо покачал головой Исхедиар, перетаскивая блюдо с печеньем на колени. – В его оправдание могу только сказать, что он наверняка просто боится отпускать вас одну в опасный мир.

– Да я уже зверею взаперти! – натурально зарычала девушка. – Мне здесь никто, кроме лестницы, угрожать не может!

Ссадашилий тут же посмотрел на лестницу, но садовница мгновенно наставила на него палец и с угрозой протянула:

– Даже думать не смей.

Карающий вновь уставился на неё.

– Милое дитя…

– Какое я дитя?! – разъярилась девушка, но Исхедиар примиряюще улыбнулся.

– Ты едва ли старше моего младшего ребёнка.

Ему удалось обескуражить садовницу.

– Ссадаши же всего лишь хрупкий Дух цветка, – заявил гость и тут же посмотрел на бывшего соратника.

И столкнулся с ледяным взглядом. Белые волосы шелохнулись, но Ссадашилий посмотрел на садовницу и карать за ложь в её присутствии не посмел.

– Он устал быть в одиночестве, но боится стать целью для более сильных духов и быть причиной вашей гибели. Здесь у него хотя бы есть силы. Он очень ранимый, но не умеет этого показывать. Будьте к нему немного снисходительнее. Ссадаши, ну чего сидишь? Встань и покажи свою привязанность. А то дитя думает, что ты её как птичку в клетке для забавы держишь.

Карающий послушно поднялся, и Исхедиар решил, что его бывший соратник и садовница прекрасно смотрятся рядом друг с другом. Высокий утончённый, но холодный Ссадашилий и маленькая рыжая, но лучащаяся жизнью девушка.

– Прикоснись к ней.

Ссадашилий послушно положил ладонь на голову садовницы, смотрящей на него круглыми как тарелки глазами, и едва ощутимо перебрал волосы пальцами.

– А теперь ты, дитя. Ссадаши, ну расстегни ремень где-нибудь пониже, она же не дотянется.

Садовница действительно едва ли не в его живот утыкалась носом. Карающий не прикоснулся к своей одежде, один из ремней на груди начал сам расстёгиваться. Девушка вспыхнула и отскочила.

– Вы с ума сошли? Не хочу я к нему прикасаться! – и убежала.

Едва топот стих, как Ссадашилий резко обернулся к Исхедиару и белые волосы взметнулись вверх.

– Ты соврал.

– Ты велел её не пугать.

Копьё замерло в пяди от лица совершенно спокойного гостя.

– Не нужно было врать.

– Нужно было расположить её к тебе.

– А что будет, когда она узнает правду?

– Тебя простят, – заверил его Исхедиар. – На тебе же не остаются пятна. Я создал тебе образ, который позволит оправдать её заключение. Тебе