Когда Ауле трудился над созданием гномов, он хранил свойтруд в тайне от прочих валаров; однако, в конце концов, открылся Йаванне иповедал ей обо всем, что случилось. И Йаванна сказала ему:

— Эру милостив. Я вижу, сердце твое радуется, и оноправо, — ибо ты получил не одно лишь прощение, но и дар. Однако, так какты таил от меня свои замыслы до их исполнения, дети твои не будут любить того,что люблю я. Им, как и тебе — их отцу — будет милее дело их рук. Они будуткопаться в земле — и не замечать того, что растет и живет на ней. Не однодерево ранят удары их безжалостного железа.

Но Ауле отвечал:

— Это будет справедливо и для Детей Илуватара: ибо онистанут есть и станут строить. И, хотя создания твои ценны сами по себе и былибы ценны, даже если б никто иной не должен был явиться в мир, однако, Эру дастпревосходство Детям, и они будут пользоваться всем, что есть в Арде, —хотя, по промыслу Эру, не без почтения и благодарности.

— Если только Мелькор не затемнит их сердца, —молвила Йаванна. И она не успокоилась, но печалилась сердцем, боясь того, чтоможет случиться в Средиземье в грядущие дни. Потому она пошла к Манвэ, и непредала Ауле, но сказала так:

— Владыка Арды, верно ли, как Ауле сказал мне, чтоДети, когда придут, получат верх над созданиями моих рук, чтобы делать с ними,что хотят?

— Это так, — отвечал Манвэ. — Но почему спрашиваешьты о том?

Йаванна умолкла и заглянула в себя.

— Сердце мое тревожат думы о грядущих днях, —наконец молвила она. — Все, что создано мной, дорого мне. Не довольно ли,что Мелькор извратил столь многое? Ужели никто из моих созданий не будет свободенот владычества других?

— Если бы на то была твоя воля, — кого бы тыохранила? — спросил Манвэ. — Из подвластных тебе кто милей всего?

— Все милы по-своему, — сказала Йаванна. — Икаждый помогает оценить других. Но кэлвар могут бежать или защитить себя, аолвар — те, что растут — не могут, а из них более всего милы мне деревья.Растут они долго, а умирать станут быстро, и, если только не будут богатоплодоносить, мало кто пожалеет об их гибели. Я провижу это в думах своих. Еслибы деревья могли говорить от имени всего, что растет, и карать тех, кто чинитим зло!..

— Странна твоя дума, — заметил Манвэ.

— Однако, так было в Песни, — возразилаЙаванна. — Ибо покуда ты был в небесах и вместе с Ульмо создавал тучи ипроливал дождь, я вздымала ветви дерев, чтобы пить его, и некоторые пели дляИлуватара среди ветров и ливней.

Тогда Манвэ умолк, и думы Йаванны, что вложила она в егосердце, все росли — и переполняли его; и это увидел Илуватар. И показалосьМанвэ, что вкруг него вновь звучит Песнь, и он заметил в ней множество вещей,которые, хотя он слышал их прежде, остались незамечены им. И, наконец, Видениеоткрылось вновь, но теперь оно было бледно, ибо он сам был в нем — и, однако,видел, что все держится рукою Илуватара; но вот рука проникла внутрь, — ииз нее вышли многие дива, что были прежде сокрыты в думах айнуров.

Тогда Манвэ очнулся и сошел к Йаванне на Эзеллохар, и селрядом с ней под Двумя Древами. И молвил:

— О Кементари, Эру сказал свое слово: "Ужелидумает кто-то из валаров, что я не слышал всей Песни, до слабейшего звукаслабейшего голоса? Знайте же: когда Дети проснутся, сбудутся думы Йаванны, ииздалека соберутся духи, и поселятся в некоторых кэлвар и олвар, и их будутпочитать и бояться их праведного гнева. На время покуда Перворожденные сильны, аПришедшие Следом — юны. Но разве ты забыла, Кементари, что думы твои не всегдапелись одни? Разве не встречались твои думы с моими и не обретали крыльев,подобно птицам, парящим под облаками? Это также было замеченоИлуватаром, — и, прежде чем пробудятся Дети, в Мир придут Орлы ЗападныхВладык.

Тогда Йаванна возрадовалась и встала; и, протянув к небесамруки, воскликнула:

— Высоко поднимутся деревья Кементари, чтобы Орлы моглипоселиться там!

Но Манвэ тоже встал, и, казалось, стоит он на такой высоте,что голос его точно спускается к Йаванне с тропинок ветров.

— Нет, — промолвил он, — лишь деревья Аулебудут достаточно высоки. В горах станут гнездиться Орлы и внимать голосам тех,кто взывает к нам. Но в лесах будут бродить Пастыри Древ.

Тут Манвэ и Йаванна расстались, и Йаванна вернулась к Ауле:он был в своей кузне, выливал в форму расплавленный металл.

— Эру щедр, — молвила она. — Теперь пустьостерегутся твои дети! Ибо отныне в лесах будет жить сила, чей разбуженный гневстанет великой опасностью для них.

— И все же им понадобится дерево, — сказал Ауле ивернулся к горну.

Долгие века жили валары в блаженстве в свете Древ за ГорамиАмана, — Средиземье же лежало в сумерках под мерцанием звезд. Пока горели Светильни,все пошло в рост, но теперь не росло, ибо всюду опять была тьма. Однакодревнейшие из живых существ уже пробудились: в морях — гигантские водоросли, наземле — тени огромных деревьев; а в долинах и окутанных мраком холмах таилисьтемные твари — древние и сильные. В те поля и леса не приходил никто изваларов, кроме Йаванны и Оромэ. И Йаванна бродила в сумерках, печалясь, потомучто рост и цветение Весны Арды окончились. И она погрузила в сон многое изтого, что проснулось Весной, — дабы создания ее не старились, а ждалипробуждения в грядущие века.

Но на севере Мелькор собирал силы — не спал, наблюдал итрудился; и появились лиходейские твари, и темные дремлющие леса наполнилисьчудовищами и призраками ужаса. А в Утумно он собрал своих демонов — тех духов,что предались ему во дни величия и стали подобны ему в падении: сердца их былииз пламени, но обличье — тьма, и ужас несли они с собою: у них были огненныебичи. Позже в Средиземье их звали балрогами. И Мелькор породил во тьме многодругих чудищ разных форм и видов, что долго тревожили мир; и границы еговладений в Средиземье все далее продвигались на юг.

А еще Мелькор выстроил крепость с оружейнями близсеверо-западных берегов Моря — отбивать любой штурм, какой мог быть начатваларами. Командовал той крепостью Саурон, наместник Мелькора; а звалась онаАнгбанд.

Однажды валары держали совет, ибо обеспокоили их вести,принесенные Йаванной и Оромэ из Покинутых Земель; и Йаванна вышла вперед и,обратясь к валарам, молвила так:

— О повелители Арды, Видение Илуватара было кратким ибыстро исчезло, так что, быть может, мы не сумеем точно исчислить в бегущейчереде дней Назначенный Час. Однако будьте уверены: Час близится, и в этот векисполнятся наши надежды, и Дети пробудятся. Так ужели оставим мы земли, где имжить, бесплодными и полными лиха? Ужели будут они бродить во тьме, когда мырадуемся свету? Ужели будут звать Властелином Мелькора, когда Манвэ восседаетна Таниквэтиль?