поросшие по самую маковку! Так что вы уж не обижайтесь на него, – попросил Филипп и пояснил: – У таких, как он, жизнь очень долгая… Видел он много чего, пережил прилично, поэтому и склад ума такой – горделиво-философский. Из особ женского пола он воспринимал только мать и жену. Обе давно уже… ну, короче, это история давняя и грустная. Теперь Ильдар у нас осознанный одиночка, гордец, молчун и очень хороший и надёжный друг. Ради друга он этот самолёт протаранил бы даже не задумавшись, а если бы надо было – в когтях отбуксировал его до ближайшего аэродрома… Вот такая он сложная смесь.

«Сложная смесь» так и восседала на спинке дивана, делая вид, что это абсолютно нормальная и правильная для него обстановка.

– Ильдар, я тебе баранину привёз, – с порога сообщил Соколовский.

– Благодарю тебя! – с лёгкой запинкой выговорил орёл.

– Благодарности принимаю в натуральной форме, – улыбнулся Соколовский. – Да не надувайся ты, чай не первый год знакомы!

– Чем я могу отплатить тебе за помощь? – видимо, совет «не надуваться» Ильдар сходу осмыслить не смог, поэтому изо всех сил держался как можно более независимо.

– Осмотром и содействием моему врачу! – серьёзно ответил ему Филипп. – Я знаю, что ты очень силён, но бывают моменты, когда любые силы могут иссякнуть без помощи. Помнишь, как ты мне помогал, когда я в этом нуждался?

Орёл сделал вид, что вопроса не слышит, и вообще, такого никогда не было!

– Да-да, ты помог и сразу забыл, – усмехнулся Соколовский. – Зато я всё отлично помню и прошу тебя дать мне возможность поднять тебя на крыло! А для этого вот, видишь, есть Таня! Если она что-то спрашивает, ей нужно отвечать правду! Кстати, она ни разу не поверила в твоё враньё о том, что тебе хорошо и замечательно, а описала мне твои травмы. Танечка, повторите всё это Ильдару, пожалуйста!

Татьяна описала повреждения, которые обнаружила, и орёл явно удивился. Нет, то есть, конечно, ничем особенно это не показал, но Таня с её привычкой подмечать изменения в поведении своих «неговорящих» пациентов легко уловила его изумление.

Орёл помолчал, а потом с явным усилием признался:

– Да… у меня болит весь правый бок, крылья и голова. И… я не могу удержать горизонт!

Видимо, это было для Ильдара самым страшным, потому что он даже почти вздохнул после этого признания.

Таня только сейчас поняла, насколько ему страшно и плохо – для существа, которое живёт небом, для которого именно там его свобода, память о хорошем, его жизнь, это страшнейшее головокружение просто катастрофа. И вот в этой катастрофе он изо всех сил старается сохранить себя, своё достоинство. Пытается не утонуть в отчаянии.

– Ильдар, вы… – Таня хотела сказать «вы не переживайте», но сообразила, что гордец оскорбится, так что быстро изменила фразу: – Вы удержите горизонт!

Орёл, видимо, опасался резких движений, так что только клювом повёл в сторону Тани.

– Это случается… – кивнула она.

– У меня так ни разу не было, – невесело ответил он.

– Да, я понимаю, но всё бывает в первый раз. И на самом деле это лечится! Но для того, чтобы я точно понимала, что и как вам может помочь, мне нужно сделать вам рентген и УЗИ – исследования для точного определения повреждений.

Ильдар прикрыл глаза, помолчал, а потом уточнил:

– Ты правда думаешь, что я ещё смогу летать?

– Да! – ну, конечно, не могла Таня этого точно знать.

Только вот… только иногда никому не нужна эта педантичная честность, а нужна уверенность. Пусть только для того, чтобы уцепиться за неё, удержаться на плаву, пережить этот день, и следующий, и ещё и ещё один, а там уж, глядишь, потихонечку и выплыть.

«То есть, взлететь», – мысленно поправилась Татьяна.

А вслух она сказала так:

– Ильдар, я вас сразу должна предупредить, вы должны набраться терпения – завтра вы не полетите! Вы будете сидеть в тёмной комнате, чтобы проходило сотрясение мозга, будете хорошо питаться, мы залечим ваши травмы, а дальше… да, я уверена, что вы сможете вернуться в небо!

Глава 5. Суслик из норы

Ветеринар Костя только-только вернулся из отпуска, в который не уехал… сбежал он в этот самый отпуск!

В последнее время в его жизни было настолько много всего, что Косте казалось, что он катится кувырком с неслабой такой горы, и остановить это он никак не может, как ни пытается.

Да, с его девушкой временами общаться было трудновато. Костю раздражало Настино стремление контролировать всю его жизнь, попытки влезть в его работу, а последнее предложение о выкупе её отцом ветклиники, чтобы Константин стал её заведующим, так и вовсе смутило. Он вообще сначала решил, что это шутка… Правда, потом на смену желанию посмеяться пришло ощущение, что его покупают, а дальше завернут в подарочную бумагу, перевяжут ленточкой и вручат Насте Павлюченко в личное пожизненное пользование.

Но и это было не самым худшим. В конце-то концов, от подобного предложения было нетрудно отказаться, что он и сделал.

Дальше… дальше у отца Насти начались внезапные и очень серьёзные проблемы. Он мало того, что забыл о покупке клиники, теперь вообще ужом вертелся, чтобы хоть как-то удержаться на плаву, потому что его весьма благополучный до сих пор бизнес начал разваливаться на глазах. Настя рассказывала, что практически все его предприятия, как оказалось, работали с громадными нарушениями, а сейчас местные проверяющие как с цепи сорвались.

Если честно, Косте это было слегка без разницы – Настин отец на него всегда смотрел как на пустое, но грязное место, деньги этого самого типа Константина ни разу не интересовали, а содержать семью он и без этого был способен. Но…

Прошло совсем немного времени после начала Павлюченковских проблем, и Настя пришла домой такая… счастливая, сияющая, что Костя невольно обрадовался этому, правда, очень ненадолго. Стоило его любимой девушке открыть рот, как он услышал:

– Костик, нам надо расстаться!

– Что? – наверное, у него был очень и очень глупый вид.

– Что слышал! Я от тебя ухожу! Я встретила своё настоящее личное счастье!

– Насть… погоди. Мы… мы же любим друг друга.

– Говори за себя! А я люблю другого! И знаешь, что… Ты сам в этом виноват! Я до сих пор не уверена в том, что ты мне не изменял со всеми своими клиентками! Я… я издёргалась с тобой! А ты даже не хотел пойти мне навстречу и не работать на этой дурацкой работе! И директором клиники не захотел стать!

– Заведующим… – машинально поправил её ошарашенный Константин.

– Всё равно! – отмела