просто замечательно! Оставайтесь здесь столько, сколько вашей душе угодно, дорогие, — грациозно взмахнула изящными, бледными руками Ава, сомкнув их в легком похлопывании. — Ой, кажется, я забыла потушить огонь. Вы уж простите мне мою невнимательность, — она обернулась и также бесшумно запорхала в сторону объедавшихся до отвала слегка неблаговоспитанных гостей. Затем, не преодолев и половины пути, неожиданно сделала резкий поворот на алых, словно восточные маки, каблучках и угрожающим тоном произнесла: — Так странно… Кажется, у меня кое-что пропало. Какая-то совсем неинтересная штучка. Всего лишь баночка, наполненная растворяющим веществом. Поищем ее вместе, Бран?

Юноша сглотнул накопившуюся во рту слюну, стоя близ Нисы как вкопанный, и не находил, что следует сказать.

«Кажется, она все знает», — промелькнуло у него в сознании, и он тотчас принялся искать внутри себя ту сокрытую силу, которая могла бы преодолеть напор ее лиловых глаз. Он знал, что был полным трусом, но не мог показать этой совсем неблагородной части своего я Нисе, трепетавшей от безотчетного страха и ужаса.

— Обязательно, — кивнул он, натянув совсем неубедительную улыбку, отчего мышцы лица сразу же заныли. — Я помогу чем смогу.

Ава, подобно жадной кошке, неудовлетворенной безрезультатной охотой, слегка опустила длинные черные ресницы, но взгляд ее очей блуждал по телу Брана. Недобрый огонек, блиставший в ее лиловых глазах, спешно потух, не успев как следует разгореться.

— Что ж, я на это надеюсь, — слегка разочарованно сказала Ава, кажется, ожидая иного поворота их слегка напряженной беседы. — Ну, раз уж мы с вами закончили и говорить больше не о чем, прошу вас к столу, — она кивнула в сторону ненасытных, уплетающих фрукт за фруктом, орех за орехом и финик за фиником юных визитеров так, что казалось, в их ртах никогда и маковой росинки не водилось, настолько они были беспощадны и безропотны, вкушая чудные плоды, преподнесенные им заботливой хозяйкой. — Вы наверняка вновь проголодались. Разговоры забирают много энергии, знаете ли. Особенно, когда ведутся лично, в тайне от посторонних глаз…

Розово-золотые лучи рассветного солнца скоро сменились оранжево-бурым мерцанием заката. За разговорами и трапезой день, будто песок, стремительно просыпался сквозь пальцы. Как только запылившиеся деревянные часы в виде старой ухающей совы на одном из малахитовых шкафчиков пробили полночь за очередным чаепитием и плавно текущей беседой, Ава внезапно встала из-за стола, прервав себя на полуслове.

— Что ж, мне пора прилечь отдохнуть, — сказала она, нарочито зевая в кулачок. — Завтра обсудим, как с вами следует поступить. Ведь, как говорят у вас в деревне, утро вечера мудренее, — она откинула густые пряди волос на спину и неспешно последовала в свою спальную комнату, но остановилась: — Только, дорогие мои гости, ни в коем случае не вздумайте меня будить. И заходить в мою комнату вам также не следует, — ее брови сомкнулись у переносицы, и выражение на уставшем за день лице не предвещало ничего хорошего. — Сон у меня довольно… чуткий. Так что, прошу вас, соблюдайте тишину и не приближайтесь к моей спальне.

Сказав это напоследок, она скрылась за затянутой темной паутиной громоздкой деревянной дверью из дубовой породы. Как только Ава закрыла ее, Ниса, убедившись, что хозяйка дома ничего не слышит, впервые за весь вечер шепотом произнесла:

— Вам не кажется это место… жутким?

— Да ты чего? — недоуменно спросил Девин и похлопал Нису по плечу. — Эта дама оказала нам услугу, пригрев нас в своем доме и как следует накормив. А могла оставить на съедение лесным волкам, — он откусил еще кусочек от одного из переспелых фруктов и удовлетворенно скатился на спинку березового стула.

— Я согласен с Нисой. Думаю, Ава немного странная, — подал голос Бран, удивленный собственной смелостью. — Она меня пугает.

На лице девочки засияла благодарная улыбка, и она, тепло взглянув на Брана, продолжила:

— Я думаю, нам следует сейчас же убираться отсюда, пока не произошло нечто… нечто нехорошее.

— Не мели чепухи, Ниса, — бросил Фиц, придирчиво рассматривая свое отражение в полупрозрачной стеклянной посуде. — Думаешь, мы не видим твою ревностность и желание перетянуть на себя все одеяло внимания?

— Ревностность? Что за чушь ты мелешь? — выпалила белокурая девочка, легонько ударив кулачком по столу. — Я лишь пытаюсь нас спасти.

— Спасти от чего? — тихонько спросила Арин, оглядываясь по сторонам так, будто всерьез считала, что стены способны ее услышать. — Идти ночью в лес, чтобы нас съели тролли, людоеды или злобные феи с острыми метровыми когтями? Ты обрекаешь нас на смерть.

— Арин, никаких троллей не существует, — ответила Ниса, выговаривая каждую букву. — Это все сказки. Ну как ты не понимаешь?

— Существуют! Вы просто боитесь их, потому и не хотите этого признавать, — протараторила Арин, подрагивая всем телом при упоминании этих никому неизвестных форм жизни.

— Если это так, почему они не выходят, чтобы перебить всех жителей Ардстро? Почему бы им в самом деле не поживиться телами не только взрослых, но и детей? Если бы я была злобным лесным существом, а не чьей-то выдуманной сказкой, то именно так и поступила бы! — закричала Ниса, пристально вглядываясь в лицо напуганной Арин. — А знаешь, почему они так не поступают? Потому что рассказы твоей матушки не более чем глупая выдумка больной головы!

В воздухе повисло напряженное молчание и только тикающие часы давали понять, что время не замерло, минуты продолжают свой отсчет. Ниса глубоко вдохнула промерзлый ночной воздух, понимая, что ляпнула лишнего, но отступать не собиралась. Гнев, собравшийся в ней, не мог найти иного выхода, поэтому она обратилась к Фицу, как постоянному источнику ссор и распрей.

— Ну разве я не права? Ты же сам всегда об этом говорил…

Фиц сомкнул веки и, как это всегда бывало, не стал поддерживать Нису даже в таком, казалось бы, решенном для него вопросе. К тому же общий враг в лице своенравной девочки лишь давал ему время для непродолжительной передышки и подготовки новой почвы для демонстрации всех граней его ядовитого характера. Фиц был змеей во всех отношениях и зря не расточал своего яда.

С треском догорала одна из восковых свечей, окропляя влажными горячими каплями буковый стол. Атмосфера постепенно накалялась, а голоса детей становились все громче, переходя с полушепота в крик.

Из комнаты хозяйки дома послышался пугающий скрежет и хриплое устрашающее бормотание. Казалось, что в ее покоях находился старик на смертном одре, который отдавал последние распоряжения своим потомкам или же вовсе проклинал их.

— Может, ей плохо? — предположила Арин, испуганно закусив губу.

— Нужно сходить и проверить. Может, она чем-то больна и ей необходима наша помощь, — сказал