В начале ничего интересного не было, разве что Наташа по достоинству сумела оценить размеры состояния умершего. Трехэтажный особняк с парком, коллекция рорнейских фигурок, конюшня с элитными скакунами, загородный охотничий домик и нехилое состояние в девятьсот тысяч непонятных дежов. Хотя размер этой «нехилости» зависел от покупательной способности монет, которую еще предстояло оценить. Однако, судя по всему, состояние и правда было приличным.

После перечисления владений раскрывалось собственно завещание — кому и сколько достанется. Основная часть — поместье с конюшнями и шестьсот тысяч шла старшему сыну. Охотничий домик и сто пятьдесят тысяч Риалоне. Младшему сыну доставались оставшиеся деньги. Интересно, почему охотничий домик отец отдал дочери, а не сыну, что было бы логичней? Наташа из-под свитка бросила взгляд в сторону Риалоны. Нет, трудно представить, чтобы эта утонченная девушка любила охоту. Но главный вывод из завещания тот, что деньги все-таки принадлежали отцу, а вовсе не являлись собственностью всей семьи Гринверов, как уверял Горт. Теперь девочка уже искоса разглядывала старшего сына Лориэля… она еще раз сверилась с именем в подписи… Гринвера. Нет, тот сидел спокойно. Взгляд не прятал. Хм… похоже, и в самом деле уверен, что все деньги отца — это их общее состояние.

Вот интересно, если следовать логике наследника Гринверов, те карманные деньги, которые ей выдавал отец, тоже подачка? И может ли она говорить, что все деньги, что зарабатывает отец — их общие? Ну до определенной степени да, все-таки дома она вела хозяйство — отец порой до позднего вечера пропадал на работе. Так, что-то не туда пошли размышления… Что там дальше? Дальше подпись и дата. А вот ниже, уже не таким твердым, но тем же легко узнаваемым почерком было добавлено: «Если действительно считаете, что заслуживаете мои деньги, попробуйте их найти».

Наташа перечитала фразу несколько раз. Озадаченно почесала затылок. Похоже на хлопанье дверью, когда уже все надоело и хочется напоследок как следует пнуть весь мир. Интересно, с чего так резко изменилось настроение? Само завещание написано давно. Девочка хоть и не знала местного летоисчисления, но это и так было ясно. А вот эта приписка недавняя, сделана, скорее всего, за несколько дней до смерти. Что же тогда произошло, что Лориэль Гринвер устроил такую пакость детям?

Девочка свернула завещание и положила на стол. Вздохнула. Совершенно ничего не понятно. Снова появился слуга и, склонившись к Горту, что-то ему сказал. Тот поднялся.

— Все подготовлено. Я распорядился, чтобы Аслунд вас сводил в магазины. Деньги у него. Мирер вас проводит.

Пожилой слуга поклонился, приглашая следовать за ним, но Риалона, чуть придержала девочку, чтобы Мирер немного их обогнал и не мог слышать разговора.

— А вы очень прямолинейны. Не стесняетесь говорить то, что думаете.

— Экономит время, — равнодушно отозвалась Наташа. — К тому же, я действительно не знаю ваших правил и этикета. Так что могу себе позволить быть прямолинейной. Да и не собираюсь менять привычки, если честно.

— Для вас это может стать проблемой. У нас не привыкли к тому, что девушки могут так себя вести.

— Если получится, я постараюсь вернуться домой. А нет… буду думать, когда эта проблема появится.

Аслунд Дром оказался молодым парнем лет двадцати. Он терпеливо стоял возле выхода, дожидаясь подопечную. В отличие от остальных слуг, он был одет не в парадную ливрею, а в обычную и весьма удобную одежду простого покроя, хотя на груди рубашки красовался вышитый герб дома: вставший на дыбы белый единорог на зеленом фоне. Интересно, единорог тут такая же сказка, как в ее мире или он реален? Но удобство одежды Наташа моментально оценила. Правда был один момент, который ее немного смущал. Судя по всему, общество в этом мире было весьма расслоено по социальному признаку. И то, что мог одеть слуга, вряд ли одел бы господин. По большему счету ей до этих предрассудков дела нет, но и совсем уж пренебрегать местными обычаями тоже не стоит, иначе кто с ней общаться будет? Запереть же себя в доме Гринверов в ее планы не входило. Ладно, с этим на месте разбираться имеет смысл.

— Аслунд, проведешь госпожу, куда она скажет. Поможешь донести покупки, — заговорил с лестницы Горт. — Да, еще, с этого момента ты полностью поступаешь в распоряжение госпожи Натальи Викторовны Астаховой.

— Можно короче, Наталья Викторовна. Добавлять фамилию не обязательно.

Горт проигнорировал ее замечание и стал подниматься. Наташа поджала губы и сердито посмотрела ему в спину. Не привыкла, что бы ее так явно игнорировали. Но и что-либо высказать по этому поводу не могла — только в глупом свете себя выставит и будет выглядеть капризным ребенком.

— Идемте, — повернулась она к выходу. Аслунд пристроился рядом.

Едва переступив порог высоченных двустворчатых парадных дверей, Наташа замерла в восторге. Она оказалась на просторной террасе с невысокой балюстрадой и мраморными перилами. Терраса сбегала невысокими ступеньками к площадке перед домом, выложенной хорошо подогнанными брусками серого камня, площадка превращалась в дорожку, огибающую слева и справа большую центральную площадь, представляющую из себя ландшафтный парк, искусно спроектированный и великолепно ухоженный. По изумрудно-зелёной траве разбегались забавно подстриженные кусты и деревья.

Весь парк пересекала широкая дорожка в обрамлении живой изгороди, в разных местах открывающей участки с цветущими и невиданными Наташей раньше цветами. На другом конце справа и слева от дорожки хорошо были видны груды большущих валунов, с вершины которых стекали своеобразные ручейки, омывающие эти валуны мощными потоками воды, образующими кое-где маленькие водопады. Вода сбегала в небольшие искусственные водоёмы, на поверхности которых плавали белоснежные лебеди.

А слева и справа от дома в небо устремлялись огромные деревья, похожие на сосны, но с широченной, зонтичной кроной. Деревья стояли редко, но кроны их соединялись сплошным покровом. Однако этот покров хорошо пропускал солнечный свет, и его лучи, прорвавшись сквозь листву, колоннами падали к подножью деревьев, создавая невероятно завораживающую мозаичную картину. Ко всему прочему в воздухе витал густой, пряный аромат неведомых цветов вперемешку с запахом леса, грибов, перегнившей листвы. А высоко в кронах невероятно оглушительно орали птицы.

«Будет время, обязательно прогуляюсь по парку», дала себе слово Наташа.

Тут, прерывая любование природой, перед крыльцом остановилась открытая коляска, запряженная парой лошадей.

— Ух ты!!! — Девочка поспешно сбежала с крыльца и замерла перед лошадьми. — Какие красавцы!

Кучер довольно улыбнулся.

— Мне приказано отвезти вас, госпожа. Сегодня я и мои красавцы полностью в вашем распоряжении.

— Блеск! Всю жизнь мечтала прокатиться в таком экипаже!

Аслунд недоуменно покосился на девочку, но промолчал. Было видно, что ему ужасно хочется спросить, на чем же девочка передвигалась у себя дома. Не пешком же постоянно ходила? Но не осмеливается — слуга богатого дома, правила поведения и этикет впитаны с детства. Вместо этого, он подошел к дверце коляски, на которой красовался такой же герб, как и у него на груди, он распахнул ее и закрыл, едва Наташа поднялась по откидной лесенке. Сам он зачем-то обошел коляску и поднялся в нее с другой стороны, сев напротив.