Мальчишка-раб, одетый хоть и в латанные-перелатанные штаны и рубаху, зато не в мешок с дырками, стоявший на единственной ступеньке сбоку от входа, уже распахнул дверь.

— Посмотрю, — кивнул попаданец.

— Издалека? — спросил вышибала, — Впрочем, не хочешь говорить, не надо.

Так же, как и в России, где намётанный взгляд всегда определит иностранца, хоть ты его в косоворотку обряди — мимика, жесты, реакция на те или иные ситуации или вопросы — так и здесь охраннику хватило одного слова гостя, вкупе с его поведением, чтобы признать в нём чужака.

Наблюдательный гад попался. И ведь срисовал Игоря, ещё когда тот пару часов назад уже проходил мимо трактира Добряка, да и сейчас проявил наблюдательность.

— Чего мне скрывать? — пожал плечами и улыбнулся Игорь, — Из Торвальна. Надоели холода, решил вот перебраться туда, где потеплее. Предупреждаю сразу: много не пью и не буяню.

Круглолицый рассмеялся — пресловутое пьянство торвальнцев в этих краях было притчей во языцах — и махнул рукой, мол, проходи тогда, не задерживайся. Ко входу уже приблизилась ещё пара гостей молодые дворянин и дворянка. Оба посмотрели на попаданца с таким одинаковым выражением высокомерия и превосходства, словно они были братом и сестрой, а не ухажёром и предметом воздыхания.

— Добрый день, — заметив, что вышибала перед парочкой соизволил оторвать свою задницу от скамьи, Егоров учтиво, как его наставляла Тания, поклонился дворянам, уступая им дорогу.

Ответа не дождался, но не больно-то и хотелось. Тоже ещё, павлин и фифочка нашлись. Видал он таких.

В трактир он зашёл следом.

Со слов Айсы Игорь знал, что в "Отдыхе у причалов" имелось два едальных зала. Один, поменьше и попроще, для своих — этакий бандитский притон — вход в который располагался сбоку здания, и, второй, для состоятельных клиентов, занимавший центральную часть трактира. Естественно, имелись у Добряка и гостевые номера, занимавшие два верхних этажа его трёхэтажного заведения, выполнявшего до кучи ещё и роль штаб-квартиры банды, контролировавшей теневую жизнь почти четверти города, включая и расположенный через ряды пакгаузов в сотне шагов от резиденции Огула Ремиса порт.

Стоявшее напротив "Отдыха у причалов" двухэтажное строение официально считалось многоквартирным доходным домом, на деле же являлось банальным борделем, где всем заправляла некая Сальва, местная бандерша.

Никто не ведал, чем эта тётка весьма преклонных лет была связана с главарём портовой банды, помимо общих дел, но все посвящённые знали, что она единственный человек на свете, к которому Добряк по настоящему привязан и кому полностью доверяет.

А ещё — тоже со слов Айсы — все особняки и склады в ближайшей округе принадлежали или самому Огулу или его людям. В общем, бандитский главарь неплохо устроился.

— Желаешь сесть за особый стол, господин? — подскочила к Игорю бойкая служанка, едва он вошёл.

Попаданец проводил взглядом дворянскую парочку, направившуюся вглубь зала и едва удержался, чтобы не присвистнуть от изумления — ряд столов вдоль противоположной от окон стены были накрыты скатертями! Это настолько не соответствовало представлениям Егорова о средневековье, что ему даже показалось на миг, что он вернулся на свою планету в своё время.

Прийти в чувство ему помог помятый и грязный вид скатертей. Нет, всё нормально, он там, где и должен сейчас быть. Разглядеть обстановку позволял яркий солнечный свет, льющийся от окон. Кстати, попаданец приметил на конце барной стойки большую стопку свечей, так что, ни ранним утром, ни поздним вечером в трактире Добряка не задыхаются прогорклым запахом жира от осветительных плошек.

— Господин? — голос рабыни дрогнул, а в глазах появилась настороженность — похоже, бедняга уже не раз получала неприятности со всех сторон, вот и сейчас её встревожил непонятный иноземец, замерший у входа и не реагирующий на вопрос — чего от него можно ожидать? — Ты желаешь…

— Хочу пообедать, красавица, — улыбнулся Игорь, — Вон, там, я вижу, свободный столик имеется возле окна. Туда и сяду.

Людей в трактире было с полсотни, но свободных мест хватало. Попаданец занял облюбованное им место, сделал заказ и стал ждать свою утку в черносливе, овощное рагу и вино. Пока ждал, разглядывал посетителей, стараясь делать это незаметно.

Несколько раз он ловил на себе презрительный взгляд юной аристократки. Нет, вот чего привязалась? Сиди, смотри на своего кавалера — мысленно пожелал ей Игорь — а если он тебе опротивел, то любуйся содержимым тарелки, которую служанка перед тобой сейчас поставила. Нехрен тут выставляться передо мной.

Девка-задавака Егорову не понравилась. После очередной встречи с ней взглядами, попаданец демонстративно отвернул лицо к окну и стал смотреть на улицу. Мелькнула даже мысль пересесть на скамейку с другой стороны стола, чтобы оказаться к парочке благородных спиной, но всё же не стал этого делать — мало ли, ещё сочтут за обиду такой показательный жест с его стороны, а ввязываться в дуэль — это последнее, что Егорову сейчас нужно.

Когда Тания сказала, а Лойм её слова подтвердил — они в то время ужинали на привале — что здесь в порядке вещей уговоренные схватки между представителями разных сословий, попаданец сильно удивился — в земном-то средневековье дворяне ни за что бы не стали биться на дуэлях с простолюдинами. Правда, и здесь третье сословие не имело право вызова, зато их самих благородные могли призвать к ответу через поединок, и уроном дворянской чести такое не считалось.

"И кажется этой плоской фанере, что она Венера по крайней мере", — спецназовцу вспомнилась строка Маяковского, сказанная однажды его ротным в адрес одной радио-телеграфистки из штаба бригады. Тоже задавака была знатная, хотя посмотри на неё — ни кожи, ни рожи, как говорится.

Усмешку Игорь сдержал и прислушался к разговору компании из трёх солидных торговцев с супругами, сидевших за соседним столом. Речь они вели о неизбежности скорой войны с республикой Зеенод, выражали опасение, что этим может воспользоваться королевство Исквариалл, граница с которым на юге проходила всего-то в пяти днях пути от Пелона.

Город уже не раз осаждался южанами, и никто из пелонцев не хотел испытывать осаду вновь. Тем более, оба пехотных королевских полка, стоявших здесь на постоянной основе на зимних квартирах, сейчас отправились к столице. У герцогини под рукой остались только три сотни гвардейцев и полк лёгкой кавалерии.

— Ты заметил, Ольшван, как выросли цены на зерно? А ведь только что собрали новый урожай.

— Да ерунда, — ответил невидимый Игорю Ольшван, — Просто, йенкцы скупают в больших количествах и дают хорошую плату. Но они уже забили свои трюмы полностью, насколько мне известно, не сегодня-завтра отчалят, и спрос упадёт. У меня два десятка подвод с репой нераспроданные стоят. Если бы был хоть намёк на войну с южанами, канцелярия герцогини уже бы выкупила у меня всё и потребовала ещё.