— Я вообще просто зашел проверить, все ли у вас хорошо, — Сол поднялся, стоя допил чай. — Увидимся на пляже.

Как только он ушел, Роз позвонила Лил:

— Надо показываться почаще. Сол заходил.

— Пожалуй, — сказала Лил глубоким голосом.

— Надо сходить на пляж. Всем вчетвером.

Было жаркое утро.

Водная гладь сверкала. Солнце в небе сияло, не щадя глаз, — без темных очков не обойтись.

Лил с Роз в небрежно повязанных поверх бикини парео, щедро намазав кожу кремом от солнца, шли вслед за мальчиками на пляж. Вообще-то, он пользовался популярностью, но в такой час, да еще и в рабочий день, тут было всего лишь несколько человек. Два стула, стоявшие возле забора Роз, уже сильно пострадали от солнца и бурь, но сидеть на них еще было можно. Женщины расположились на стульях, а мальчишки убежали в море. Том с матерью едва поздоровался, взгляд Иена лишь скользнул по Лил, и сын умчался прочь.

Волны здесь, в бухте, были достаточно бодры и приятны, но никогда не достигали такого размера, чтобы заниматься серфингом, на досках катались за ее пределами, то есть за Зубами. В детстве мальчики играли только на этом пляже, в безопасности, теперь же они считали, что купаться тут хорошо, а за серьезными опасными развлечениями ходили на пляж серфингистов. Они держались на расстоянии, игнорируя друг друга, а женщины спрятали глаза за все скрывающими темными очками, ни одна из них тоже не хотела разговаривать — они не могли…

Вдалеке они заметили голову, похожую на тюленью, она все росла и росла, а потом оказалось, что это Сол. Он вышел из воды, помахал им рукой, но пробрался через кусты, растущие у соленого моря, мимо домов, и вышел на улицу.

Мальчишки плыли к берегу. Добравшись до мели, они встали и посмотрели друг на друга. Потом начали пихаться. Они боролись так все время, пока росли, по-мальчишески, но вскоре стало ясно, что сегодня это уже не просто детская забава. Они стояли в воде по пояс, их окатывали волны, забрызгивая пеной, потом вода отступила, Иен скрылся из виду — Том прижимал его ко дну. Набежала волна, другая, — Лил в ужасе подскочила:

— Боже, он сейчас убьет Иена! Том убьет…

Но вот показался Иен, хватая ртом воздух, цепляясь за плечи Тома. И опять пошел ко дну.

— Тихо, Лил, — ответила Роз. — Нам не следует вмешиваться.

— Но он убьет… Том хочет убить…

Иен давно не показывался, не меньше минуты, даже дольше…

Испустив громкий крик, Том отпустил его, голова Иена показалась из-под воды. Встать ему не удалось, он упал, но снова поднялся, глядя вслед Тому, направившемуся в сторону пляжа. Когда тот ступил на песок, стало видно, что у него из ноги течет кровь. Иен его укусил, там, под водой, и укусил довольно сильно. Иен все еще стоял в воде, покачиваясь, откашливаясь, тяжело дыша.

Роз пыталась сдержаться, но все же бросилась в море и помогла Иену выйти. Он был бледен, его рвало соленой водой, но он оттолкнул ее, сел один на песке, опустив голову на колени. Роз вернулась на место.

— Это мы виноваты, — прошептала Лил.

— Лил, прекрати. От обвинений не станет легче.

Том стоял на одной ноге, осматривая укус, рана обильно кровоточила. Он вернулся в море и принялся поливать укус соленой водой. Потом опять вышел, отыскал свое полотенце, разорвал напополам и одним куском повязал ногу. Встал и заколебался. Он мог бы пойти к себе домой, а оттуда — к Лил. Или остаться у себя, чтобы не пустить Иена? Или плюхнуться тут, возле забора, неподалеку от женщин…

Но вместо этого он повернулся и уставился на Иена, с каким-то даже любопытством.

Потом похромал к нему и сел рядом. Оба молчали.

Женщины наблюдали за двумя молодыми героями, сыновьями, любовниками, красивыми парнями, чья кожа блестела от морской воды и крема, как у борцов древности.

— Роз, что будем делать? — прошептала Лил.

— Я знаю, что буду делать я, — ответила Роз и встала.

— Обедать! — крикнула она, точно так же, как все последние годы, ребята покорно встали и пошли вслед за женщинами в дом Роз. — Забинтуй-ка, — сказала она сыну. Иен принес бинты и пластырь, продезинфицировал и перебинтовал рану.

На стол, как обычно, выставили различные колбасы, сыры, ветчину и хлеб, большое блюдо с фруктами, и все четверо сели обедать. Молча. Потом Роз заговорила, спокойно и неспешно:

— Надо вести себя так, будто ничего не случилось. Помните — все делаем как обычно, как раньше.

Мальчики переглянулись, словно спрашивая. Потом посмотрели на Лил. На Роз. Нахмурились. Лил улыбалась, но едва заметно. Роз разрезала на четыре части яблоко, пододвинула четвертинку каждому и со смаком откусила от своей дольки.

— Очень смешно, — сказал Иен.

— Думаю, да, — ответила Роз.

Иен встал, взял огромный сэндвич с салатом, в другую руку — кусок яблока и пошел в спальню Роз.

— Ладно, — Лил рассмеялась с ноткой горечи.

— Именно так, — подтвердила Роз.

Том тоже поднялся и пошел через дорогу — в дом Лил.

— Что будем делать? — спросила Лил у подруги, словно ждала решения своей судьбы, прямо здесь и сейчас.

— Кажется, мы уже все делаем, — ответила Роз. И пошла к себе вслед за Иеном.

Лил собрала аптечку и пошла домой, помахав рукой Солу Хатлеру, сидевшему у себя на веранде.

Начался учебный год, последний класс для мальчиков. Они оба были старостами и вызывали восхищение. Лил часто разъезжала по другим городам, судила, вручала призы, произносила речи — знаменитая, стройная, высокая, скромная женщина, в безупречных светлых нарядах, с аккуратно уложенными и ухоженными светлыми волосами. Все знали ее добрую улыбку, ее сострадательность, доброту. В нее влюблялись и мальчишки и девчонки, писали ей письма, в которых часто встречалась фраза: «Я знаю, что вы меня поймете». Роз координировала постановки мюзиклов в паре школ, сама работала над пьесой: фарсом на тему секса, привлекательная громкая женщина, настойчиво дающая понять, будто ее укус может оказаться куда страшнее ее лая: «Так что поосторожнее, не надо меня злить!»

Они показывались на людях, все четверо и по отдельности; казалось, что ничего не изменилось, они ели в комнате, окна которой выходили на улицу, купались в море, иногда женщины отдыхали на пляже одни, потому что мальчишки уходили кататься на досках.

Они оба изменились, больше Иен, чем Том. Застенчивый, робкий и скромный, он обрел уверенность в себе, повзрослел. Роз, помнившая того измученного мальчика, который оказался в ее постели впервые, тайно гордилась собой, хотя, естественно, ни с кем, даже с Лил, она не могла об этом поговорить. Да, она сделала из него мужчину. Вы только посмотрите на него… Иен больше не закрывался, не плакал от одиночества, не страдал по отцу. Он считал, что она принадлежит ему, а ее это забавляло, даже очень нравилось. Том же, никогда не страдавший от застенчивости и сомнений в себе, превратился в сильного, вдумчивого юношу, он защищал Лил, как никогда не защищал мать. Это были уже даже не мальчики, а молодые люди, вполне симпатичные, ими начали интересоваться девчонки, так что дома Лил и Роз, как она шутила, превратились в крепости, защищавшие их от обезумевших страстных девиц. Но в этих домах, открытых солнцу, морскому бризу и шепоту волн, были комнаты, в которые не входил никто кроме Иена и Роз, кроме Тома и Лил.