Я глубоко вдохнула и вскинула вверх левую руку, правой призывая метлу. Она у меня древняя, еще от прабабки досталась, потому и пользуюсь редко. Небо отозвалось воронкой из черных туч, в которой засверкали молнии, метла медленно подлетела, и позволила сжать свой черенок.

И волшебство началось!

От удара молнии вспыхнули дрова под котелком, и почти сразу забулькала, вскипев вода, но это было только началом.

— Этаргана, хэаргера, самштарра! — провозгласила я.

И пританцовывая под ритм вспыхивающих в чернеющем небе молний, из лавки потянулись зелья, декокты, сборы, шесть крылышек летучих мышей, десять лягушачьих лапок, порошок из змеиной кожи. Да-да, немного по-детски, но не убивать же мне его.

— Аееара эт маршенг! — раздалось заклинание.

И все ингредиенты, сделав крут вокруг кипящего котелка, устремились в варево. Огонь вспыхнул сильнее!

Я тебе покажу «ненастоящая ведьма», ты у меня еще запакуешь свои чемоданы, морда наглая!

И когда кипение достигло апогея, я вскинула вверх метлу и молча, без единого звука направила зелье в заревевшую от напряжения воронку! Грянул гром! Завыл ветер! Полился дождь! Пригнулись деревья! Вспыхнули огнем тучи!

И все было кончено.

Ветер рассеял остатки облаков, и в небе вновь засияло яркое утреннее солнышко, тепло так стало, и все сложили уже не нужные зонты.

— Все? — спросил капитан Ронум.

— Ага, — отозвалась устало. — Идите, рыба до заката косяками ловиться будет.

Половину присутствующих как ветром сдуло.

— А это, мэр выживет? полюбопытствовала матушка Торникай.

— А зачем он вам, все равно скоро целый гарнизон с офицерами прибудет, — напомнила о неизбежном.

— И то верно! — обрадовались в толпе.

— Так богат, молод, красив, — заныл кто-то знакомым голосом.

Присмотрелась — одна из сестер Блошич… А я что, я ее в прошлом году от такой болячки лечила, которая периодически потом выскакивает, так что…

— За усовершенствованными приворотными зельями приходи завтра, — устало сказала выдохшаяся черная ведьма, — а я спать, вымазалась. И обидно мне.

Обидно было до слез. А меня бесит, когда мне обидно! И вообще теперь нужно спать, я выложилась.

Развернулась и ушла наверх. Народ Бриджуотера к вечеру затащил остывший котелок в лавку, и на этом все.

Потом приходила госпожа Дурвен, из хлебной лавки, что расположена по соседству. Принесла булочек с яблочным джемом, посидела, подождала, пока я, разбуженная запахом, спущусь.

Спустилась. Пока сонно растирала глаза, женщина торопливо сообщила:

— Господин мэр стражников отправил к Люсинде, приволокли мага белого, но потрепанного… Еле языком ворочает.

Даже не удивлена. Люсинда своего не упустит.

— Тьма! — выругалась я, пнув лестницу.

— Не отчаивайтесь, госпожа ведьма, вы девушка молодая, еще найдете своего мaгa.

— Найду, — подтвердила я, — вот только теперь за ним придется в столицу лететь.

— Может этот оклемается? — предположила госпожа Дурвен. Шмыгнув носом, устало сказала:

— Может и оклемается.

— Чаю?

— Давайте.

Потом мы с госпожой Дурвен пили чай, заедая его булочками. Ужин мне готовить все равно не хотелось, так что пойдут и булочки. И хотя точно знаю что выпечка в соседней лавочке чудесная, вкуса первой вообще не почувствовала, а вторую едва не выплюнула…

Потому что совершенно без предупреждения дверь распахнулась и на пороге возник морда! А на голове у морды сидела жаба. Здоровенная такая жаба и злая, прямо как мэр.

Плюнув с досады, зло сказала:

— Знаете, господин мэр, приличные джентльмены входя в помещение головной убор обыкновенно снимают.

Морда издал глухой разъяренный рык.

Игнорируя заинтересованный взгляд госпожи Дурвен, меланхолично спросила:

— Змеи уже были?

Господин мэр молча достал из кармана черного гремучника, вышвырнул на улицу.

— А мыши? — продолжила я.

Прищурился.

— Ага, значит мышки еще впереди, — я широко улыбнулась, сверкнув зубами.

Морда тихо выругалась, сняла жабу с головы, вышвырнула на улицу, стремительно вошла в лавку и закрыла дверь. Жаб, видимо горевший желанием вернуться на теплое место, попытался было запрыгнуть обратно, и попал в стекло, распластавшись всеми ланами.

— Вот, Тьма, весь аппетит испортили! — выругалась я, отставляя уже надкушенную булочку. — И вообще, господин мэр, шли бы вы к себе в мэрию огребать, по полной программе за мою испорченную личную жизнь!

В этот момент в окно застучали слетевшиеся к жертве летучие мыши.

Сваливайте, — я указала на выход, — вас зам уже ищут.

Морда достал платок, вытер руки, и зло спросил:

— Слушайте, госпожа ведьма, дался вам этот белый маг!

— Вон, — просто сказала я.

Госпожа Дурвен тихо хихикнула, она-то уже знала, что бывает с теми, кто с первого раза не понимает и из лавки не выходит. А морда еще не знал. И когда появившийся черный смерч внезапно возник перед мордой, и вышвырнул его за двери, морда был удивлен.

А потом зам, за дверью, был писк и шуршание многочисленных крыльев, крики прохожих, команды стражников и много чего еще, я преспокойно доела булочку и допила чай.

— Жестоко вы, — заметила госпожа Дурвен.

— Профессия обязывает, — хмуро ответила я.

— Еще чай?

— Угу.

* * *

Мышки досаждали мэру до рассвета. А едва встало солнце, пришел в себя белый маг и собственно спас нанимателя. Так что когда я утром вышла из лавки, моему взору представилась обгаженная гуано площадь и мэрия, причем мэрию явно придется штукатурить заново. Сам виноват. И вот теперь, проходя мимо лавки черной ведьмы, морда, наконец, начнет бледнеть и проявлять знаки уважения. А то лавка ему моя не нравится, и платье по регламенту не нравится тоже и… И в конце концов, пострадать не должен был, я даже змеям запретила его кусать.

— Госпожа ведьма, куда изволите? — подъехал ко мне извозчик.

Не вчерашний, а одни из местных.

— На окраину, — забираясь в двуколку, ответила я.

На выходе из города стражи мне уважительно поклонились и главное никаких вопросов. Разве что сержант вслед шепнул:

— А какой улов был, госпожа ведьма, за десять лет такого улова никто не припомнит.

Махнула рукой неопределенно и вышла за калитку в воротах.

Лес встретил меня пением птиц, которые на рассвете орали особенно громко, ароматами трав, запахами животных. Сделав глубокий вдох, потопала на свою полянку, зевая по пути. Подошла к дереву, сняла плащ, засунула в дупло. Откинула небрежную косу на спину и сорвалась на бег.