Хотелось бы мне в это верить, но я вспоминаю все, что происходило в Клоаке с самого первого дня моего пребывания здесь. Я делал ужасные вещи. Все их делали. Такова была цена за наше выживание. Каждодневная борьба за еду и воду, тепло и безопасность превратила нас в тех, кем мы пытались не стать на поверхности. Все плохое, что только есть в людях, вырвалось наружу у тех, кому не повезло оказаться в этом месте. И я был одним из них.

Сейчас жизнь в Клоаке, внутри лагеря, спокойнее, чем два года назад, когда никто ничего еще не знал и не понимал. Хотя и сейчас-то никто особо ничего не знает и не понимает, но жить под землей, довольствуясь искусственными «небом» и «солнцем», определенно стало проще.

— Кость, куда мы идем? — спрашивает Серега, поравнявшись со мной.

— В мое убежище, — отвечаю я, удобнее перехватывая на плече ремень автомата. — Я хочу кое-что забрать оттуда.

— А если за нами следят?

Этот вопрос Серега произносит уже шепотом, понизив голос, но его опасений я не разделяю.

— Князю до нас и наших секретов нет никакого дела, — отмахиваюсь я, скосив взгляд в сторону въезда во двор, внутри которого было тихо, но не факт, что безлюдно. — В лагере у него два заложника, к которым, он это знает, мы вернемся. Поэтому следить за нами, считай что тратить на нас душегубский ресурс — бессмысленное расточительство. Он будет ждать нашего возвращения, вспомнив о нас только под «вечер».

Наверное, мне удается убедить Серегу в чем-то, но оставшуюся дорогу до моего бывшего убежища мы проходим в тишине.

Внутри моего «дома» грязно и неуютно. Я и забыл о том, как же в этих стоках узко, а в моей каморке тесно. Тщательно собранные мною по всему городу вещи в хаотичном порядке разбросаны по моему бывшему пристанищу. Это, конечно, не удивительно, раз Вано и остальные пытались отыскать украденную мной у Князя вещь, но… Хоть бы прибрались за собой что ли…

— И что ты хочешь отсюда забрать? — спрашивает Серега, переворачивая на ножки табуретку.

Он по-хозяйски усаживается на нее и светит на стены, потолок, гору оставленного незваными душегубами мусора.

— Надеюсь, это что-то важное?

— Вполне. Во всяком случае, это сэкономит нам несколько вылазок, — произношу я, копаясь в месте, которое раньше служило мне кроватью. — Я, знаешь ли, без дела два года тоже не сидел и изучал по мере возможности город.

— Искал выход?

— Искал выход, — киваю я, выуживая из-под воняющего затхлостью тряпья сложенную в несколько раз карту. — Вот оно, мое сокровище.

Я убираю карту в нагрудный карман куртки, оглядываюсь и, убедившись в том, что ничего ценного здесь больше нет, предлагаю Сереге возвращаться обратно на улицу. Он нехотя встает с табуретки, недовольный тем, что мы так мало отдохнули, и следует за мной, освещая мне путь.

Выйдя наружу, я с удовольствием вдыхаю, буквально чувствуя во рту — а, может, все-таки в носу — свежий воздух. При свете «дня» нам легко удается разглядеть наши карты и сравнить их с той, которую я забрал. Заштрихованные участки на них разнятся.

— Вот здесь еще никто не был, — тыча пальцем в карту, произносит Серега, задумчиво хмыкнув. — Если будем сегодня что-то смотреть, то давай это место.

Я смотрю на другие «белые пятна» на карте и, согласившись с тем, что указанное Серегой место было ближайшим к нам, уверенно возглавляю наш дуэт поисковиков-искателей.

На самом деле, я прекрасно понимаю, почему Князь ищет это своеобразное сердце Клоаки. Техника в городе барахлит чаще, чем прежде. Световые панели могут отключиться в любой момент, а это чревато соседством с нелюдимыми «горожанами». К тому же в Клоаке есть своя система жизнеобеспечения. Я мало что в этом понимаю, но даже моих мозгов и школьных знаний хватает для того, чтобы понять: воздуха под землей нет. Где-то обязательно должны стоять фильтры и вытяжки. К тому же, как мне кажется, под землей должно быть душно, я бы даже сказал, что жарко. Но температура в Клоаке приемлема и вполне себе комфортна. Значит, где-то стоит техника, отвечающая и за этот кусочек оставшейся на поверхности цивилизации.

А что насчет питьевой воды?

Бог с ней, с едой, но вода?

Для существования Клоаки нужны три составляющие: свет, вода, воздух. Князь не дурак и прекрасно понимает, что стоит чему-то одному пропасть, и его контроль над лагерем лопнет, как мыльный пузырь, выдуваемый детишками в парках на майских праздниках.

Серега спросил: верю ли я в то, что Клоака — город, созданный для какого-то эксперимента? Да. Вероятнее всего так и есть. Но вряд ли мы — главные участники этого эксперимента, вот, что стоило бы добавить к тому ответу. Если углубляться в размышления на эту тему, то можно легко понять, что мы — второстепенны. «Горожане» — вот источники важных вопросов. Что они такое? В ходе чего были созданы? Люди ли они вообще? Или, может, какие-нибудь мутанты-пришельцы?

Вопросы, вопросы, и никаких ответов.

Ладно «горожане». Возможно, они провальный эксперимент. Я это допускаю, если судить по их внешнему виду. Но кто тогда мы во второй фазе этого эксперимента? Зачем людей похищают в метро? Почему нас никто не ищет? Разве возможно украсть целый поезд и оставить это незамеченным для полиции? Правительства? В конце концов, родственников пропавших!

Мы живем в век технологий, скандалы разбухают в сети по щелчку пальцев. Новость о том, что из метро города-миллионника пропал поезд с людьми, да не один, а целая куча! Причем со вполне себе прослеживаемой закономерностью! Все это можно было бы сделать сенсацией за пару минут. Никакие бы службы безопасности, админы и прочие субъекты с активной жизненной позицией не успели бы подчистить социальные сети от этих записей… Так почему же никто не знает о том, что происходит в туннелях под их ногами?

— За нами следят, — слышу я тихий голос Сереги и от неожиданности запинаюсь, замирая на месте. — Продолжай идти. Не выдавай нас раньше времени.

Я иду, крепко сжимая пальцами ремень автомата.

Неужели все-таки душегубы Князя решили следить за нами? Спустя столько времени с того момента, как мы вышли за пределы лагеря? Вряд ли. Может, мы попались на глаза каким-то неосведомленным о нашей миссии душегубам? Вот они бедные теперь и думают, чего с нами делать? Сразу убить или все же проследить за нами и узнать, куда мы направляемся?

Ответ на мой вопрос буквально возник в нескольких метрах от нас, возвышаясь надо мной и Серегой на