— Два километра вперед, до заправки, — пробурчал Денис.

Шофер кивнул, повернул ключ в замке зажигания, и УАЗик тронулся, быстро набирая обороты по загородной трассе, но, не превышая скоростного режима. «Эх, столько мощей под капотом, — вздохнул про себя Денис и мечтательно подумал. — Сам бы с радостью сел за руль и как вжал педальку в гашетку, чтобы как впечатало в кресло, чтобы пяти литровый движок как заревел и скорость под двести». Но в новом советском мире большинство его обитателей старались строго следовать правилам, отчего лихачей на дороге практически не было, соответственно, и ДТП случались гораздо реже. Все это конечно правильно, но иногда так хотелось пошалить.

Несколько минут езды, и милицейский УАЗ остановился у ярко-желтой АЗС. Над магазинчиком в лучших традициях советской пропаганды сиял красочный рекламный плакат. Отчего-то перемазанный соляркой мужчина в рабочем комбинезоне с улыбкой заправлял новенькую сверкающую двадцать первую Волгу, из автомобиля за процессом наблюдала семья: муж, жена, ребятишки, лица у всех счастливые. «Товарищ, мы напоим твоего железного коня» — большими буквами было написано сверху, а снизу маленькими: «Союз-Нефть — богатства народа в надежных руках».

«Почти что Газпром — мечты сбываются», — хмыкнул про себя Денис. Хотя нужно было отдать должное, бензин в этом мире стоил копейки в прямом и переносном смысле этого слова, если пересчитывать на литр.

Денис с Юлей зашли в магазинчик АЗС. Небольшой, несколько витрин и стеллажей, выбор товаров небогатый, это вам не торгово-капиталистическая реальность, но все необходимые автомобилисту в дороге атрибуты присутствовали: масла, незамерзайки, дворники и прочее, все под знаком ГОСТа, все «made in USSR», в общем, рыночной конкуренции никакой, зато качество отменное. Ближе к стойке продавца продукты: бутербродики с докторской колбасой в вакууме, шоколадки, сладкие петушки на палочке и отечественные прохладительные напитки, знакомые с детства: «Крем-сода», «Лимонад», «Тархун» и «Байкал». За самой стойкой с приветственной улыбкой продавец в желтом комбинезоне, на груди изображен бьющий из недр фонтан нефти и агитационная надпись «Народные богатства».

— Здравствуйте, товарищи милиционеры, — поприветствовал слегка полноватый мужчина с блестящей лысиной повыше лба.

— День добрый, если его конечно можно таким назвать, — произнес Денис. — Я капитан Громов, это младший лейтенант Гончарова.

— Очень рад, — вновь широко улыбнулся сотрудник АЗС. — Альберт Алтарев.

«Был бы я полицейским родного мира, то подумал бы, что ты обкурился, — хмыкнул про себя Денис. — Так лыбится перед ментами. Хм, никак к этому не привыкну».

— В пяти километрах отсюда на трассе произошло ограбление. Скажите, вы случайно ночью не работали? — с ходу начала Юля.

«И тут вперед батьки в пекло», — хмыкнул Денис.

— Почему же случайно? Я работал. У меня смена с ноль-ноль часов до двенадцати. Как раз через час сменяют. У нас с этим строго, переработки не допускаются.

— Тогда скажите…

— Товарищ младший лейтенант, вопросы здесь буду задавать я, как старший по званию, — перебил Денис.

Ёжик лишь закатила глаза, мол: «Ну, действуй, бравый капитан».

— Скажите, Альберт, ничего подозрительного этой ночью не заметили? Может шум какой-то…

Юля фыркнула.

«Да, знаю, — задним умом подумал Денис. — Что в пяти километрах то расслышишь».

— Может посетители какие-нибудь подозрительные к вам ночью заглядывали?

— Нет, — покачал головой сотрудник АЗС. — Все как всегда, все посетители обычные. Да и было то их человек пять за всю ночь. Петька дальнобойщик, — начал загибать пальцы продавец, — я его знаю, он часто от Ленинграда до Москвы ночью мотается. Таксист был. Джигит с дамой, интересовались, где вино ночью купить можно, но сами понимаете, где ночью вино то купишь, это ведь запрещено, только в строго определенные часы…

— Знаю, знаю, — махнул рукой Денис, хотя так же и знал, что подпольных продавцов тоже хватает, от этого народ не отучишь.

— Девчонка-пионерка заходила, гематогену брала и два двойных бутерброда с котлетами. В общем-то, и все.

Юля скрестила руки и с насмешкой взглянула на Дениса, что мол: «Бравый капитан, валим отсюда?».

Но Громова-младшего вдруг что-то насторожило, отец называл это милицейским чутьем и часто рассказывал о нем сыну, но вот у Дениса это чутье особо не проявлялось. Может, и в этот раз это было всего лишь желание утереть нос нахальному ёжику, но что-то его все же заставило проявить интерес.

— Постойте, вы сказали девочка-пионерка? Одна, ночью? В котором часу это было?

— Часа в четыре.

— И что часто посреди трассы Москва — Ленинград к вам ночью заходят девочки-пионерки?

— Денис, ты же, в самом деле, не думаешь, что это девочка-пионерка обнесла броневик? — усмехнулась Юля.

— Постой, — Громов-младший приподнял палец, отчего ёжик недовольно наморщила носик. — Альберт, расскажите подробней про эту ночную пионерку. Она была одна?

Продавец захлопал глазками, на секунду задумался.

— Да нет, наверное, — пожал он плечами. — Что она одна тут ночью-то делать будет? Наверное, с семьей была.

— То есть вы не уверены? Вы больше никого с ней не видели? А откуда она здесь взялась ночью посреди трассы? Когда до колхоза километров восемь в сторону Москвы, а до Ленинграда и того больше!

Продавец опять задумался, посмотрел в окно, почесал лысеющую макушку.

— Ах, точно, точно же, я еще мельком внимание обратил, возле трассы Нива красная стояла. Но кто за рулем был, я не видел, ночь ведь. Я еще подумал, а чего это она не заправляется. Сразу не вспомнил, не упомнишь ведь всего сразу.

— Да, — хмыкнул Денис. — Не упомнишь. А как она выглядела?

— Нива?

— Девушка.

— Дак знамо как, как пионерка. На вид лет шестнадцать — восемнадцать. Правда она из этих походу была, которые музыку подпольную любят.

— Это какую?

— Ну, рок этот не нашенский. Я-то его не слушаю, ведь партия не велит! Говорят, он мозг разлагает, там, словно черви заводятся, и человеком ты аморальным становишься.

— Пропагандистский бред.

— Что простите, товарищ милиционер? — не веря своим ушам, побледнел продавец.

— Да так, ничего, — отмахнулся Денис. — А с чего вы решили, что она из тех, которые рок любит?

— Ну, она одета то как пионерка была: галстук красненький, рубашка белая, юбочка коротенькая, гольфы, на ногах, правда, кеды вьетнамские, а вместо пиджачка куртка кожаная, как они там ее называют, ах да, косуха, во! И в глазах у нее линзы были, поскольку глаза, как янтарь. А у них ведь, у азиатов, золотых глаз не бывает, только темные, как угольки.