Холмова в засаде. Девочка на моей спине. Она накрыта одной из курткой Кудрешева. Из-под куртки свисает цепь. Нюша идет за мной и несет другой конец цепи. Вот в штабную машину врывается мама девочки. Кудрешев выгружает скарб из багажника и убегает в темноту. Миша снимает цепь с шею двочки. На моей руке повисает тяжелая цепь. Вот Кудрешев везет нас в больницу. Вот девочка с мамой, Нюшей и седым заходят в больницу. Мы с Мишей и Кудрешевым молча ждем. Мы ждем долго.

Меня начало отпускать, когда мы снова подъезжали к околотку. Я посмотрел на Кудрешева, он не так нервничал, как днем, но явно напрягался. Миша сиял довольный. Я снисходительно посмотрел на него: наверное, это у него первый спасенный. Седой морщился и хмурился, пытаясь до кого-то дозвониться.

— С цепью что делать? — спросил я у седого, когда мы подъехали к полиции.

— Зачем ты их тащил?

— Вам. Улики. Сами же сказали…

— Я думал, ты нас ими от злодеев оборонять собрался — сказал седой и посмотрел на цепь. — Всю заляпал? Надо бы с вас отпечатки взять… Ладно, тащи, сейчас пристроем. Пойдемте, если получится, быстро отпечатки с вас снимем.

Седой вел нас по полуосвещенным коридорам. Я подумал, что мы похожи на сказочных героев или героев сериала, возвращающихся из подземелья дракона после спасения принцессы. Мне невероятно захотелось бросить цепи на стол того опера, что накинулся на меня. Я отстал и, как мне казалось, пошел в направлении кабинетов, где нас допрашивали. В коридорах горели только дежурные лампочки. Иногда из-за закрытых дверей раздавались веселые голоса. Я довольно долго шел, не находя ничего знакомого. Тогда я повернул назад, чтобы найти седого и поисковиков, но и их никак не мог найти

Тогда я пошел по коридору, дергая подряд все двери.

— Вы здесь что делаете?! — крикнул вышедший из дальнего кабинета пузатый мужик в штатском и пошел ко мне.

— Выйти хочу, — как можно более вежливее ответил я. Полицейский в штатском был явно пьян, и еще одной драки на сегодня не хотелось. На фоне его раскрасневшегося лица и шеи расстегнутая на груди рубашка казалась особенно белой.

— Пошли, — по простому сказал пузатый мужик в штатском и протянул руку. — Цепь давай. Устал таскать, наверное.

Удивительно, но он привел меня прямо к выходу. Пузатый в штатском бросил цепь под окошко дежурного:

— Бардак у тебя во внутренних частях. Что такое? Ходит с цепью. Ломится в кабинеты.

Дежурный поднялся со стула, не отрывая взгляда от меня.

— Я с вашим пришел…Такой седой, в кожаном, — мне стало неудобно, что я как малолетка говорю. Я действительно не знал, как этого седого зовут и кто он такой. Можно было набрать Холмова, но это было бы совсем по-детски: "Как зовут дяденьку, с которым мы в засаде маньяка ловили?".

— Ааа, — сказал дежурный.

Он вышел в коридор, на ходу оглядел цепь, и пошел по коридору.

— Чего стоишь, пошли, — не оборачиваясь сказал дежурный.

Мы с пузатым мужиком пошли за ним коридорами и лестницами куда-то вниз.

В подвале дежурный открыл дверь, похожую на дверь камеры и кивнул мне. Действительно, пахнуло камерой.

— Ты чего, не догоняешь? Мы маньяка ловим, — изумился я. — Детей похищает.

— Заходи, — сказал дежурный. — Никого нет. Все ушли. И дети ушли. И маньяки ушли.

Но со мной такие номера не проходят:

— Подожди! Отпечатки пальцев. Надо снять. Веди туда.

— Говорю тебе. Никого нет. Все давно ушли.

— И что была команда меня сажать? — наехал я на дежурного

— Но и отпускать команды не было. Сам же говоришь, речь идет о похищении ребенка, — в руках у дежурного оказался электрошокер. — Завтра новая смена, пусть они разбираются.

— Что позвонить седому нельзя? Какая проблема? — я продолжал быковать на дежурного. — Седой. В кожанном пальте.

— Какого "Седого"? Не знаю я ваши злодейские погоняла, — рыкнул в ответ дежурный.

Я достал телефон, который дежурный тут же забрал.

— Какой номер? — спросил он.

— У седого? Я не знаю, я товарищу хотел позвонить…

— Погоди, — сказал пузатый мужик в штатском. — Я, кажется, понял, о ком речь.

Он достал свой телефон и набрал номер, подождал, потом снова набрал:

— Вне зоны.

Картина стала для меня проясняться:

— А… значит он вернулся в засаду, там связь плохая…

И в этот момент дежурный ткнул в меня электрошокером, а пузатый ногой впихнул меня в камеру.

Захлопнулась. дверь. Я завертелся на месте. Надо было бы поорать и попинать дверь, но находиться спиной к камере тоже не следовало.

В камере был деревянный настил у окна, и туалет за невысокой каменной перегородкой в углу слева. У левой стены на настиле лежал, накрывшись курткой с головой, давнешний бомж. Или другой. Он оторвал голову от настила и, не оборачиваясь ко мне, спросил:

— Че, братан, покурим?

Я только покачал головой — оказывается, я очень устал и сил у меня осталось только на то, чтобы покачать головой. Я повернулся к двери, но не пнул ее.

— И здесь проклятая суета, — пробурчал бомж и захрапел.

Я понял, что очень устал от этой беготня, холода, скандалов и этих бесчисленные разговоров, фраз незнакомых людей, которые появлялись неизвестно откуда и туда же исчезали.

Я устроился на настил у противоположной стены. Не хватало еще зверьков от бомжа набраться. В камере было относительно тихо и относительно не холодно. Как бывшего сотрудника правоохранительных органов меня должны были содержать или с такими же как я бывшими, или с "наседкой". Я скосил глаза на бомжа. Никого из знакомых он не напоминал. Или просто бардак. У меня даже не отобрали ремень и шнурки. Не обыскали. Это было продолжение хаоса и бардака. Который захватил меня, как бы я ни сопротивлялся. И который остался за стенами этой камеры.

Достойная награда за спасение ребенка — заточение в камеру. Мне было досадно даже не от того, что я оказался на нарах, а то, что никто даже не спохватился. Хорошо, Холмов, мой компаньон по детективному бизнесу сидит в засаде. Но остальные-то могли побеспокоиться?

Я стал подмерзать и свернулся на нарах клубком. Сейчас бы одну из курток Кудрешева. Подозрительный все-таки он, Кудрешев. Если такой командир, мог бы проявить беспокойство, когда пропал один из спасителей ребенка. Или ему конкуренты на славу не нужны. Ходит, мягко перекатываясь с пятки на носок. Как разбойник. Нервничал сильно, когда в полицию ехали. Девочка заплакала, когда он к ней с отверткой полез. Может быть не отвертки испугалась, а его самого. И от той же Нюши в угол вжималась. Узнала,