ребенок. Десять лет назад ей уже довелось пережить утрату, и теперь она страдала от тревоги, что придется хоронить ребенка снова.

Когда мы проявили образ «хозяина проблемы», вышла серая сгорбленная фигура самой героини и сразу же призналась: страх этот, наравне с другими, помогает ей наполнять пустую жизнь эмоциями, чтобы ничего серьезно не менять, жить по накатанной, но в то же время – не совсем бесцветно.

Вычистив образы неудачных убеждений, которые привели героиню к проблемному состоянию, мы создали ее альтернативную фигуру – светящуюся, свободную, счастливую, энергичную, способную на изменения, знающую, какие шаги в реальной жизни следует предпринять, чтобы прийти к благополучию. Но и серая сгорбленная фигура не хотела сдавать позиции.

Тогда я спросила героиню:

– Какую из двух фигур вы сами выбираете?

– Конечно, серую, – без колебаний заявила та, немало удивив меня.

– Почему?

– Она привычнее.

«The rest is silence», – как писал Шекспир. – «Дальше тишина».

«Привычка» равно «выгода». Большинству людей не нужны реальные изменения, они хотят лишь сделать свое существование в проблеме чуть комфортнее, «чтобы цепь подлиннее и миска побольше». Приходя ко мне в терапию, они часто осознают, что хотят убрать только поверхностный симптом, а причину проблемы не трогать. «Доктор-доктор, можно мне убрать только вот этот метастаз, а солидную опухоль оставить?» – спрашивают они.

Ведь для того чтобы стать тем, кто способен на реальные, а не мнимые изменения, необходимо полностью отказаться от стратегии «как проще» и удобств паразитического образа жизни, порожденного слабостью. Надо признать, что я действительно живой и надо жить. И жить самому.

«Я блуждал в игрушечной чаще

И открыл лазоревый грот…

Неужели я настоящий

И действительно смерть придет?» —

писал Мандельштам как будто бы за всех психологически-детей.

Когда силы у Недоросля кончаются и он оказывается в том или ином «энергосберегающем режиме», он начинает страдать от дискомфорта. Прежнего удовольствия и кайфа больше нет. Былая легкость бытия вдруг делается невыносимой тяжестью.

Это и есть момент, когда мой типичный клиент обращается за помощью к психологу или психотерапевту. Здесь с ним порой играет злую шутку стереотип: психотерапия обязательно должна быть длительной и чуть ли не пожизненной. Это дает Недорослю возможность максимально долго не решать проблему. Такая психотерапия легко превращается для него в самоцель, во всего лишь форму времяпрепровождения, рождая «подковерные» психологические игры: «Посмотри, как я старался, но и этот меня не вылечил».

Положение вещей, при котором психотерапия из инструмента решения проблем и достижения целей превращается в способ сделать пребывание в проблеме чуть комфортнее, развращает не только клиентов, но и самих психотерапевтов. Отсюда известные шутки, наподобие: «Отец, я вылечил твоего пациента, которого ты не мог вылечить 20 лет!» – «Сынок, что же ты наделал! Он 20 лет кормил нашу семью».

В тяжелых случаях «энергосберегающего режима» Недоросль может стать пациентом психиатра и начать принимать антидепрессанты. Я всегда расспрашиваю своих клиентов, имевших опыт применения АД, как они сами оценивают результаты. И часто слышу ответы: помогают, но не полностью, глушат проблему, но не решают ее до конца.

В практической работе с бессознательным мы без долгих лет психоанализа видим, что в большинстве случаев нересурсные состояния – это кризис на уровне информации, а не биохимии. Кризис убеждений, смыслов и картины мира человека. Бессознательное вторит Библии – «Вначале было Слово» – и ставит информацию по рангу выше, чем энергию с материей. Поэтому в большинстве случаев для полного избавления от проблемы требуется переосмысление, «перезапись» той информации в бессознательном, которая создала проблему. И, по счастью, конструктивные изменения на уровне информации (убеждения, смыслы) влекут моментальные положительные изменения на уровне энергии (рост витальности, энтузиазма, радости от жизни), а следом идут и позитивные результаты на уровне материи (новое поведение, новые действия и их плоды).

Чудовище расколотости

Другой порок незрелости – расколотость, она же лживость.

«Поистине, друзья мои, хожу я среди людей, словно среди обломков и разрозненных частей человека! Всего ужаснее для взора моего – видеть человека растерзанным и расчлененным, словно на бойне или на поле брани. И когда убегает взор мой от настоящего к минувшему – всюду находит он одно и то же: обломки и разрозненные части, и роковые случайности – но ни одного человека!» — писал Ницше. И его слова великолепно иллюстрируют внутреннюю расколотость Недоросля.

Первый пример расколотости – «качели побуждения – сопротивления».

Недоросль фрустрирован недостижимостью целей, мечтать о которых соблазняет его рынок, но в то же время стремится к покою и полному отказу от ответственности. Поэтому живет, раскачиваясь на «качелях» от побуждения к сопротивлению и обратно. Самый яркий пример таких «качелей»: намерение сесть на диету с понедельника, которое заканчивается уже во вторник ночью у открытой дверцы холодильника («Как будто это был не я», – говорит мой типичный клиент).

«Качели побуждения – сопротивления» мы встретим в каждой сфере жизни Недоросля:

– сегодня решил начать новую жизнь – завтра понял, что хочу оставить все как есть;

– сегодня сажусь за учебу – завтра бросаю;

– сегодня ЗОЖ – завтра фастфуд;

– сегодня спорт – завтра диван.

В такие моменты в бессознательном нашего незрелого современника враждуют два лагеря: лагерь сил побуждения, призывающий к действиям, изменениям, росту, развитию, и лагерь сил сопротивления, стремящийся оставить все как есть, ведь «все и так нормально». Один лагерь принимает решения, другой отменяет, и Недоросль чувствует, что не хозяин сам себе. Один лагерь хочет потратить энергию на прорыв к светлому будущему, а другой – сохранить ее «на черный день», отчего будни Недоросля серые, а сам он – «не холоден и не горяч».

«Качели побуждения – сопротивления» – это всегда конфликт социально одобряемого «надо» и социально порицаемого «не хочу». Способность добровольно исполнять свой долг – взрослая добродетель, которой Недоросль лишен. Поэтому любое «надо», «должен» и «обязан» (даже если это «надо» – его собственное решение) оказывается для Недоросля тем внешним давлением, принуждением и насилием, против которого неизбежно будет подниматься внутреннее сопротивление «не хочу». Отсюда все его «и надо бы, но так не хочется».

В бессознательном конфликт сил побуждения и сил сопротивления всегда выглядит как противостояние некой родительствующей фигуры и либо саботирующей детской фигуры, либо, что реже, бунтующей подростковой фигуры. Реже – потому что бунт гораздо более энергозатратен, чем саботаж, а задача Недоросля – экономить энергию, ведь он живет в убежденности «я маленький и слабый».

В результате жизнь в такой расколотости – это «шаг вперед и два назад»: кратковременные рывки энтузиазма,