— Прочитал. — Коротко ответил молодой княжич, хмуро глядя на Ефима Григорьевича.

— Что думаешь?

— Сначала им «Летний бал» император устроил, теперь это… — Княжич сверкнул глазами, ткнув указательным пальцем в листы. — Даже у нас не было «Летнего бала», несмотря на то, что мы первое из всех учебных заведений. Не слишком ли много эти голодранцы на себя берут? Теперь мы этих бездарностей принимать ещё должны?

— Пётр, ты слишком резко реагируешь. — Ефим Распутин покачал головой, с лёгким осуждением глядя на княжича дома Шуваловых. — Моя задача, как ректора, обеспечить достойный приём….

— Если это то о чём я думаю, то нет. — Взял на себе смелость княжич перебить ректора, отрицательно мотая головой. — Как староста….

— Послушай, Пётр… Я ещё не договорил. — Голос Распутина был спокойным, но в нём начали прослеживаться нотки жёсткости. — РАВМИ должна обеспечить достойный приём, чтобы показать себя в лучшем свете перед Министерством магического образования. Это первостепенная задача. Но никто не говорит, что пребывание здесь учеников Романовского лицея должно быть комфортным и безмятежным. Помимо того, что я ректор, у меня ещё государственная служба. Физически не смогу уследить за всем происходящим. Понимаешь, к чему я клоню, Пётр?

— Вполне, ректор. — Кивнул Пётр, едва слышно хмыкнув. -Могли бы не просить. Я бы и без вашего наказа показал бы этим бездарностям, где их место.

— Действуй тонко, как ты умеешь. Это не всё, — Встав из своего кресла, ректор Распутин направился к шкафу с бумагами, откуда извлёк толстую пухлую папку. — Вот этому ученику Морозова нужно уделить особое внимание.

— «Кровавый князь!» — Опешил Шувалов, когда открыл первую страницу, вверху которой было фото. — Это он к нам по обмену?

— Какие-то проблемы? — В спокойном голосе Распутина можно было уловить едва заметный вызов.

— Нет, ректор. — Покачал головой Пётр, тут же оправившись от удивления, становясь серьёзным. — Подумал, что стоит подключить к этому деликатному делу всех членов академического братства «Золотой крови».

— Делай, что считаешь нужным, Пётр. — Сказав это, Распутин поморщился. — И чтобы при мне больше не упоминал о вашем братстве. От вас слишком много проблем.

— Хорошо, ректор. Оговорился просто. — Шувалов пожал плечами, дёрнув уголком рта. — Я хотел сказать академическое братство «Альфа».

— Замечательно. Про выступление с культурной программой и поединками тебе говорить не нужно. Здесь я рассчитываю только на победу. — Черты лица ректора вновь заострились. — Мне хватило прошлого года, когда Станислав Мышкин разгромил команду от РАВМИ. В этом году я хочу, чтобы всё было иначе. Есть огромная вероятность, что среди гостей будет Иоан. На своём «поле» у нас нет права на ошибки. Это, думаю, понятно?

— Разумеется, ректор. — Сейчас лицо Шувалова выглядело задумчивым. — Ефим Григорьевич, я бы хотел получить информацию о всех остальных участниках. В приказе, что вы мне дали не было приложения. Сколько их всего? Шестнадцать?

— Нет. Основная команда четверо фаворитов от мужской команды «Летнего бала» и четверо от женской. Всего восемь. — Сообщил Распутин, продолжая. — Ещё четверо помощников. Они только содействие в выступлении будут оказывать, и могут стать заменой в поединках, если кто-то из основной команды не сможет участвовать. Куратора я не считаю. По остальным участникам основной команды информацию в электронном виде на почту получишь. О помощниках сказать ничего не могу. Их выбор на усмотрение Морозова.

— Основной команды вполне хватит, ректор. — Уверил Пётр, уже собираясь встать, но быстро спохватился. — Ефим Григорьевич, а сколько вообще будет длиться обмен?

— Месяц. — Ответил Распутин, что-то прикидывая в уме. — О формате «дружеского» состязания сообщу позже. Ещё нет согласованного плана проведения.

— Понял. — Кивнул княжич Пётр, и встав, забрал папку со стала, собираясь покинуть кабинет, но остановился. — Ректор, а в случае успеха, мы можем рассчитывать на….

— Княжич Шувалов, мне кажется, что вам хватает того, что мои глаза закрываются на ваши выходки.

— Второй курс начался, ректор. — Степенно напомнил Пётр, дёрнув уголком рта, пожимая плечами. — Вдруг правила изменились?

— Пока не изменились. Будет ли так дальше продолжаться? Всё в ваших руках.

— Я вас понял, ректор.

Элитный жилой комплекс. Секция Мышкиных.

— Ска! — Дёргая ногами, пиная ими воздух, я забарабанил кулаками по подлокотникам кресла.

Нить снова оборвалась, а на месте петли «Орф» образовалась дыра в духовном теле. Работать с акселератором жизни было не в пример сложнее, чем с веретеном. Тому виной изменившийся метод извлечения нити. Появление своеобразной духовной заслонки на выходе акселератора стало для меня серьёзной проблемой. Она выполняла роль переключателя, переводящего акселератор в режим формирования нити, который должен быть постоянно активирован во время пряжи. Это была не единственная проблема. Сама скорость формирования нити для плетения была гораздо выше, нежели у моего старого доброго веретена. Из-за этого я часто сбивался с ритма.

Ещё одно проблемой, до недавнего времени, была неопределённость. Раньше, я плёл предметы облачения на своём духовном теле и наносил на них каоны, добавляя вязанке новые возможности. Сейчас, когда мне недоступно всё духовное тело, а лишь его шесть областей, размерность которых ограничена, что мне на них наносить? Хорошо, что удалось добыть схемы оставленные основателем монастыря Сакья. Сильно сомневаюсь, что этот «умелец», вознёсшийся в царство бессмертных, был коренным уроженцем этого мира, но в его пометках мне удалось найти ответ. Если отбросить всю оккультную и мистическую муру, то моё облачение чистоты никуда не пропало, а перешло на совершенно иной уровень. «Обрело завершённую форму», как сообщается в мануале. Моё новое духовное тело и есть доспех чистоты. Шесть выделенных на нём областей — места для нанесения плетений каонов, которые дадут мне новые возможности. И вот тут самое интересное! В мануале описаны плетения, которые распространяются как на всё облачение, так и на конкретные его части. Достаточно использовать соответствующую связку — указатель, которые приведены в мануале, чтобы задействовать нужную часть. В остальном, синтаксис плетений не претерпел серьёзных изменений , судя по тем каонам, что содержались в записях. Было довольно смешно напороться на упрощённый аналог «Острая грань», называвшийся в мануале «Ладонь разящего ветра».

Если судить о содержательности записей основателя, то уровень каонов, называемых в нём «техниками бессмертных», был значительно выше уровня индусов из Амритсара, но до моего мастерства не дотягивал. Несмотря на это