— Она убегает! — воскликнула Женевьева. — Значит, они до нее еще не добрались!

Мысль, что они могут присоединиться к кому-то взрослому, подстегнула Луизу. «Даже если это какая-то цыганка», — промелькнула недобрая мыслишка. Правда, романи должны знать все про волшебство. В поместье поговаривали, что они знаются с темными силами. Вдруг они сумеют остановить бесов?

Луиза двинула жеребца в сторону кибитки, прикидывая, где их дороги пересекутся. Дорога была пуста, но в трех четвертях мили от городка стояла ферма.

Из отворенных ворот выбегали напуганные животные: свиньи, телки, три тяжеловоза, даже собака-лабрадор. Из окон дома бил лучами синевато-белый свет, ослепительный на фоне алого неба.

— Она прямо туда несется, — простонала Луиза.

Девушка снова глянула на кибитку — та уже миновала последний городской домишко. Дорога петляла, и из-за деревьев романэ не могла увидеть фермы.

Луиза прикинула расстояние и хлестнула коня поводьями.

— Держись! — крикнула она Женевьеве.

Жеребец ринулся вперед, кровавая трава ушла из-под копыт. Первую ограду он перескочил, не сбившись с галопа. Только сестры подпрыгнули в седле, и Женевьева пискнула от боли.

За кибиткой по дороге валила толпа, но остановилась под двумя рощицами генинженированных берез, отмечавшими городскую черту. Преследователи то ли не желали, то ли были не в силах выйти в чистое поле. Вслед повозке метнулись несколько бело-огненных разрядов, но их падающие звезды погасли, пролетев пару сот ярдов.

Из ворот фермы вышли несколько человек и двинулись в направлении Колстерворта. Луизе хотелось плакать от беспомощности — романэ еще не заметила поджидающей опасности.

— Покричи ей! Останови ее! — бросила она Женевьеве.

Последние три сотни ярдов они преодолели, вереща во все горло.

Без толку. Романэ заметила их только тогда, когда девушки уже могли различить падающие с губ пегого пристяжного хлопья пены. И даже тогда она не остановилась — лишь придержала упряжку. Могучие кони перешли на спокойную рысь.

Одним прыжком вороной жеребец одолел придорожную изгородь и канаву. Луиза подхлестнула его, догоняя кибитку. Из пестрого фургончика несся оглушительный звон, точно толпа злобных скоморохов жонглировала кастрюльками и сковородками.

На белом платье романэ виднелись пятна пота, за спиной струились длинные иссиня-черные волосы. Ее круглощекое лицо было смуглым, на сестер взирали безумные, отчаянные глаза. Женщина сложила пальцы в отворотном знаке. «Чары, что ли, наводит?» — мелькнуло в голове у Луизы.

— Стой! — крикнула она. — Пожалуйста! Они тебя обогнали. Они уже на той ферме, смотри!

Романа приподнялась на облучке, оглядывая окрестности. До фермы оставалась едва четверть мили, но вышедших оттуда чужаков Луиза потеряла из виду.

— Откуда тебе знать? — крикнула романа в ответ.

— Да стой же! — пискнула Женевьева, стиснув кулачки.

Кармита смерила девчонку взглядом и решилась. Кивнув, она дернула вожжи.

Передняя ось повозки с громовым треском сломалась.

Кармита едва успела схватиться за облучок, когда кибитку шатнуло вперед. Из-под конских копыт полетели искры, мир покачнулся, и повозка, дернувшись, встала. Переднее колесо прокатилось по инерции мимо Оливера, ее мерина, и скатилось в кювет.

— Срань!

Кармита мрачно глянула на девчонок, восседавших на черном жеребце, — измазанные сажей блузки, грязные, отчаянные личики. Это все они виноваты. Вроде бы чисты, но кто скажет? Сейчас — никто. Бабкины рассказы о мире духов всегда казались ей лишь пустыми байками — пугать и развлекать детвору. Но кое-что она запомнила. Кармита подняла руки и завела заклинание.

— Ты что делаешь! — гаркнула на нее старшая девчонка, — Надо уносить ноги, быстро!

Кармита нахмурилась. Обе девочки были напуганы — неудивительно, если они видели хоть десятую часть того, что сама романа. Может, они и нетронуты. Но если кибитку остановили не они…

Она обернулась на хохоток. Из дерева по другую сторону дороги, за кюветом, вышел человек. Из дерева в самом прямом смысле — узор коры стаивал, открывая зеленый камзол странного покроя. Рукава нефритового шелка, суконный жакет цвета лайма, огромные медные пуговицы и нелепейшая фетровая шляпа, увенчанная парочкой белых перьев.

— Куда-то собрались, юные дамы?

Незнакомец снял шляпу и отвесил всем троим поясной поклон.

Кармита сморгнула. Камзол его казался зеленым… но этого не могло быть в кровавом сиянии Герцогини!

— Скачите! — крикнула она девчонкам.

— О нет! — возмущенно, точно оскорбленный пренебрежением гостей хозяин, воскликнул незнакомец. — Останьтесь!

С дерева за его спиной сорвалась, возмущенно чирикнув, птичка-щекотун. Сложив кожистые крылышки, она метнулась к жеребцу, извергая из-под хвоста фонтан лилово-синих искр, истаивавших желтым дымом. Органическая ракета мелькнула под самим носом скакуна и воткнулась в землю с глухим хлопком.

Луиза с Женевьевой по привычке протянули руки, чтобы успокоить загарцевавшего жеребца. На ветвях сидели еще пять неестественно молчаливых щекотунчиков.

— Я настаиваю, — добавил зеленый с очаровательной улыбкой.

— Отпусти девочек, — спокойно приказала ему Кармита. — Они слишком малы.

Незнакомец не спускал взгляда с Луизы.

— Зато как они растут! Не согласны?

Луиза окаменела.

Кармита готова была спорить, даже умолять, но, завидев на дороге с фермы четверых приближающихся чужинцев, умолкла. Бежать было бесполезно — она знала, что творит с плотью и костью белый огонь. Будет и так скверно, и незачем добавлять себе страданий.

— Простите, девочки, — неуклюже прошептала она. Луиза бросила ей короткую усмешку.

— Только тронь меня, смерд, — надменно бросила она зеленому, — и мой жених заставит тебя сожрать собственные яйца.

Женевьева изумленно обернулась к сестре и едва заметно улыбнулась. Луиза ей подмигнула. Бессмысленное сопротивление, но так приятно!

— Боже мой, — фыркнул зеленый, — а я-то почитал вас воспитанной юной леди.

— Внешность, — сухо молвила Луиза, — обманчива.

— Я бы с радостью научил вас почтению. И лично прослежу, чтобы ваше одержание продлилось не один день.

Луиза покосилась на четверых с фермы, стоявших рядом со спокойным пегим коньком.

— А ты уверен, что силенок хватит? Не хочу, чтобы ты меня слишком уж боялся.

Натужная усмешка напрочь сошла с лица зеленого, осыпавшись вместе с изысканными манерами.

— Знаешь что, сучка? Ты у меня смотреть будешь, пока я твою сестренку напополам раз…бываю!