Когда его закадычный друг отправился на поиски своей партнерши по танцу, Джеймс отыскал Изабеллу взглядом на танцевальной площадке. Лицо его омрачилось, когда он увидел, что она весело танцует котильон с Маркусом Дебентоном, графом Брантли, наследником маркиза Ардсмора… и одним из самых знаменитых распутников в Англии. Проклятие! Неужели Генри не предостерег ее насчет этого человека?

Джеймс оглянулся вокруг в поисках отца Изабеллы. Наверняка он захочет положить конец столь неподобающему знакомству. Но первой Джеймс нашел леди Уэстон, точнее, она его нашла:

— Джеймс! — Она крепко обняла его. — Как хорошо, что наконец-то ты снова дома!

Он рассеянно кивнул, не сводя глаз с танцевальной площадки. Брантли слишком долго удерживал руки Изабеллы, и взгляд повесы устремился с ее лица вниз на…

Вот оно! Джеймс готов был избить негодяя.

— Ах, ну разве они не замечательная пара? — Леди Уэстон вздохнула.

— Это неподходящее знакомство для нее! — отрезал Джеймс.

— Ты имеешь в виду Брантли? — Леди Уэстон рассмеялась. — Я знаю его с тех пор, как он бегал в коротких штанишках. Мы с его матерью в детстве дружили. А затем размышляли о том, не подойдут ли они друг другу…

— Поверьте мне, — процедил Джеймс сквозь стиснутые зубы, — он совершенно ей не подходит.

— Конечно, нет. — Она понимающе усмехнулась и похлопала его по руке.

Черт побери, не думает же она, что он ревнует? Сначала Генри, теперь леди Уэстон. Неужели все в их семье сошли с ума?

— Не беспокойся насчет Брантли. Уверяю тебя, он безобиден, как котенок.

Джеймс недоверчиво фыркнул.

Она не обратила на это внимания.

— В любом случае я искала тебя не из-за него.

— Позвольте предположить. Вы собирались напомнить мне, что долг джентльмена велит мне постараться, чтобы ни одна дама не простояла весь вечер у стенки.

— Именно так. — Леди Уэстон расплылась в улыбке и на мгновение стала больше похожа на старшую сестру Изабеллы, чем на ее мать. — Не волнуйся. С Иззи ты потанцуешь позже.

Джеймс нахмурился. Но когда подошло время его танца с Изабеллой, он неожиданно для себя обнаружил, что сгорает от нетерпения. Она стояла в окружении толпы раболепных хлыщей, один из которых напыщенно читал сочиненную экспромтом в ее честь оду, воспевая ее «ясные очи цвета безмятежного моря и губы, алые как спелые вишни».

Джеймс так и не понял, чего добивался этот жалкий недоумок, изрекая столь избитую чушь. К тому же он явно погрешил против точности, потому что в Изабелле не было ничего безмятежного, а губы ее вовсе не были алыми, скорее коралловыми.

Джеймсу пришлось применить силу, чтобы пробиться сквозь заслон к Изабелле, при этом его локоть «случайно» познакомился с ребрами влюбленного поэта. Он почти ожидал, что она бросится к нему и крепко обнимет — Иззи всегда так встречала его, когда была девочкой, — но она просто произнесла его имя и протянула к нему руки. Улыбка на ее лице явилась тем Приглашением, в котором он так нуждался. Его имя на ее устах означало возвращение домой.

Все остальные, находившиеся в комнате, исчезли, когда он сжал ее изящные пальцы в своих широких ладонях. Коснувшись ее, Джеймс почувствовал, будто его ударила молния. У него перехватило дыхание, и дрожь пробежала по телу. Голова закружилась, словно миллионы крошечных пузырьков шампанского вспенились и заиграли в его крови. Ему потребовалось напрячь все свое самообладание, чтобы сохранить лицо беспристрастным и подавить внешние проявления переполнявших его чувств.

А затем он ощутил ее трепет и понял, что она чувствует то же самое. Осознание этого глубоко потрясло его.

Сердце его возликовало, и вместе с тем его захлестнуло мощное собственническое чувство, вероятно, пережиток какого-то первобытного мужского инстинкта. Ее руки слегка дрожали, как бы неосознанно вопрошая. Он непроизвольно сжал их крепче. Тело самостоятельно давало ответ, который рассудку еще предстояло осмыслить.

Джеймс склонил голову и взглянул в ее милое, обращенное к нему лицо.

Время словно остановилось, когда их взгляды встретились.

Он первый отвел взгляд, ошеломленный охватившими его чувствами.

— Полагаю, следующий танец мой, — наконец произнес Джеймс. Он продолжал держать Изабеллу за руки, ощущая бешеное биение пульса на ее запястье.

Ее грудь лихорадочно вздымалась и опадала, и его жезл пришел в движение явно не вовремя.

Явно у него слишком давно не было женщины. Другого внятного объяснения Джеймс не находил. Хотя если подумать, не так уж и давно на самом деле. Но почему бы еще вдруг пришло ему в голову, что у Изабеллы, которая была ему как сестра, самая безупречная грудь в мире?

За то время, что он отсутствовал, Изабелла умудрилась отрастить восхитительные груди, очень заметные, в особенности на ее стройной фигурке. Джеймс почти жалел, что они так заметны — почти, обратите внимание! — потому что его раздражали похотливые взгляды, которые бросали на нее некоторые мужчины. Впрочем, он не был уверен, что их взгляды очень отличаются от тех, которые он сам то и дело устремлял на ее грудь.

Проклятие, он пожирал глазами груди Изабеллы Уэстон, мечтал о них и не был уверен, что может остановиться.

Хуже того, он не был уверен, что хочет остановиться.

Джеймс заставил себя отступить, как мысленно, так и физически. Он отпустил ладони девушки и предложил ей руку, чтобы проводить на танцевальную площадку. Он оглядел ее всю, с ног до головы, по достоинству оценил платье и прическу и ни в чем не нашел ни малейшего изъяна. Пожалуй, он предпочел бы, чтобы вырез ее платья не был столь глубоким, но, если быть честным, выглядела она восхитительно.

Пока Джеймс сопровождал Иззи в круг танцующих, он остро чувствовал на себе завистливые взгляды окружающих мужчин. Он мысленно усмехался, радуясь тому, что оказался избранным, испытывая необыкновенный подъем и легкий трепет, оттого что уводил ее от всех этих очарованных глупцов и бездарных поэтов. Должно быть, Изабелла ощутила рукой его дрожь, поскольку она вдруг остановилась и посмотрела на него.

— Что случилось? — изумленно спросила она. — О Господи! Все дело в моих волосах? — Она потрогала голову. При этом из ее прически выбилось несколько непокорных прядей, и в воздухе распространился медовый аромат жимолости. И Джеймсу очень захотелось завладеть ее губами и узнать, так ли сладок ее вкус, как запах.

Боже милостивый, как только ему могла прийти в голову подобная мысль? Джеймс был обескуражен, выбит из колеи, словно что-то изначальное, незыблемое вдруг изменилось, но он не знал, что именно. Однажды он читал, что в пустыне встречаются такие места, где почва неожиданно уходит из-под ног и путника в считанные секунды засасывает все глубже и глубже в песок.

Именно так он чувствовал себя и в данный момент. Он был застигнут врасплох. И теперь тонул в океане очарования Изабеллы, упиваясь ее видом, ее запахом, самим ее присутствием.