– Угонять нельзя, – отвечает уполномоченный. – Сразу хватятся. Поймут, что я угнал, будут искать машину… А мне, если идти на юг через восток, придётся большой крюк делать… Найдут, догонят…

– Да, – соглашается Шубу-Ухай. И тут же снова предлагает: – Можно на Камень уйти. Перейти его, а там уже твоя земля.

– Перейти Уральские горы? – Горохов перестаёт жевать.

– А что же… Я ходил пару раз, – говорит Миша таким тоном, словно это вещь для него простая, даже обыденная.

Это был… интересный вариант. Вот только горы – место крайне опасное. Впрочем, если это не выдумка… Горохов глядит на охотника… Нет, он не походит на кабацкого балабола. Но Андрею Николаевичу нужно нечто большее, чем просто: «Я ходил пару раз». И он спрашивает:

– Сколько идти?

–До Кытлыма километров семьдесят пять… Дойдём за два дня, – отвечает Миша и, взглянув на Горохова, уточняет: – Это… если ты ходить умеешь. Потом день вверх, тяжело будет, однако… А потом уже легко, три дня всё время вниз. Так прямо к Александровску и выйдем. А можно и за два дня дойти. Если хорошо пойдём.

– То есть за шесть дней можно дойти до Александровска? – с некоторой задумчивостью спрашивает уполномоченный.

– До Кытлыма доехать можно, часов шесть ехать, тогда и за пять дней до Александровска дойдём, – уверил его Миша. – Если транспорт найдём. Тогда и воды нужно будет меньше. Да и на Камне сейчас есть чистая вода.

Пять дней; сейчас, в сезон воды, не очень жарко, хватит и трёх литров воды на день. Идти придётся в вечер, в ночь и в утро, пекло и самую тьму можно пережидать, часов по пять спать, ещё час или два на перекуры. Остаётся двенадцать часов на движение. По степи он мог сделать в лучшие свои годы за двенадцать часов все пятьдесят километров в первый день и сорок во второй, с каждым следующим днём усталость от перегрева и нагрузки будет замедлять движение. Четыре дня от Кытлыма. Это учитывая его возраст и болезнь.

– Я в горах не ходил, – говорит уполномоченный охотнику. – Там ведь трудно?

– На скалы мы не полезем, и пока вверх будем идти от Кытлыма, будет трудно, нам ведь ещё воду тащить, а вниз уже пойдём… там легко, хотя камней будет много.

Воды всегда надо брать с запасом, и Горохов прикидывает:

– Воды возьмём литров по двенадцать.

– Ага, больше не нужно, там сейчас ручьи будут. Луж много, там вода чистая, почти без тли, её можно пить через фильтр, – говорит охотник, и тут же напоминает: – Но это если до Кытлыма доедем на машине.

– Угонять машину нежелательно, – в свою очередь напомнил ему Горохов. – Покупать тоже сейчас опасно, – он делает паузу. – У твоих друзей есть машины? У охотников бывают хорошие квадроциклы для степи.

– Угу-угу… Бывают, – сразу отвечает Шубу-Ухай. И тут же добавляет: – Но они все записались в отряды… Ну, в патрули… Тем, кто на машине, тем больше платят, назначают начальниками групп и топливо дают ещё.

Это плохо, придётся идти лишних два дня, а значит, тащить на себе лишних десять литров воды. И уполномоченный всё-таки уточняет:

– Неужели у тебя нет никого с транспортом?

– У соседа есть грузовичок в три моста, – с сомнением говорит Миша. – Но он мне не большой друг, я у него воду покупаю, саранчу ему продаю, но так-то мы не друзья… Он жадный… Задёшево он не повезёт.

– Пусть везёт задорого, – сразу предлагает Горохов. – Предложи ему два рубля. Чтобы довёз до Кытлыма.

– О… За два рубля поедет, думаю, – говорит Шубу-Ухай и берёт хребет дрофы, на котором еще осталось мясо; он разламывает его напополам и одну половину отдаёт Андрею Николаевичу. Вот так вот, от печёной с луком дрофы весом в два килограмма осталась лишь куча костей. Два степных человека съели птицу за разговором. И, в общем-то, Андрей Николаевич уже не хочет есть, но, как и положено в степи, он не отказывается и вгрызается в мясную спину птицы – лучше ешь, пока еда в наличии, завтра у тебя может на неё просто не найтись времени.

Миша достаёт из кармана грязную тряпку, вытирает ею руки, затем рот и говорит:

– За два рубля согласится.

– Только что ты ему скажешь? – спрашивает Горохов. Этот вопрос и вправду непростой. – Зачем тебе ехать на Кытлым? Тем более платить за то два рубля, и как раз тогда, когда вокруг идут поиски?

Миша несколько секунд думает и отвечает:

– Скажу, что убил варана на четыреста кило, что там вырезки кило на двадцать и ещё всякого хорошего мяса центнера два, что товарищи все нанялись в патрули, больше ехать некому. А начнёт артачиться, – он думает ещё секунду и добавляет: – Я ему ещё мяса пообещаю, он жадный – согласится.

«Нет, этот Миша-Шубу-Ухай всё-таки точно не дурак. Я и сам так не придумал бы».

Но кое-что Горохова в этой придумке удивило:

– Миша, а не сильно ты размахнулся про варана в четыреста кило?

– А ты, что, не видел таких? – спрашивает охотник. Его синяя нижняя губа расползается в подобии улыбки.

– Нет, – уполномоченный качает головой, – двести кило, ну двести пятьдесят… Таких видел. Видел следы больших, по-настоящему больших. Царей барханов и кактусов, ну, может, на три центнера они и потянули бы.

– Так это ты про степных говоришь. Горные – они другие, у нас в предгорьях два с половиной центнера – это мелкий варан.

– Неужели?

– Ага… А что, еды в горах ему много. Клопов и клещей, мух, мотыльков, все кактусы, все скалы в них, для гекконов еды сколько хочешь, вот и облеплены все скалы гекконами, некоторые с руку бывают, опять же дрофы и козодоя полно, ешь – не хочу, сколопендры полно, тоже для варанов хорошая еда, осы, термиты для него же, он же всё жрёт, чего ж ему не расти, – поясняет Миша, по его тону понятно, что говорит о том, что хорошо ему известно. – Помню, у одного варана костяная чашка на башке килограммов двадцать весила, её пуля не брала… Не пробивал жакан.

Уполномоченный представил себе ороговевшее образование на голове ящера, которое не пробивает пуля, и вздохнул:

– Осы, вараны в четыре центнера, их и двухсоткилограммовых не сразу-то убьёшь, сколопендры – твари ещё те… Думаешь, пройдём? – Горохов не думает отказываться от затеи, но хочет знать о будущей дороге как можно больше.

– Я дважды ходил, один раз туда и обратно, – отвечает Миша. Потом пальцем чешет свою синюю губу и говорит: – От ос