ночь все свои травки, которыми когда-то снабдил её пасечник. Но сон её был тревожен и странен. Ей снилось, что она стрижёт волосы удивительного, тёмно-синего цвета, длинные и спутанные; и ещё ей казалось, что кто-то зовёт её, так сильно и настойчиво, что душа сворачивалась в узел от тоски. Не выдержав, она проснулась, но ощущение зова не проходило, и, закутавшись, Анна вышла на двор.

Августовское небо было густо усыпано звёздами и припорошено серебристой пыльцой. Млечный путь ярко светился прямо посреди неба, и на фоне его, величаво раскинув крылья, летел Лебедь, самое любимое её созвездие после Ориона. Анна легла в траву и долго смотрела в небо, на самом деле успокоившись, хоть мысли её по-прежнему были горькими и безысходными. Этот зов она ощущала часто, особенно сильно — в минуты большого напряжения. Может, это брат, умерший давным-давно, её зовёт? Ведь близнецы, говорят, связаны каким-то особым, почти мистическим образом между собой? Если бы он не умер, какой была бы её жизнь? Чувствовала бы она себя более защищённой, более спокойной, более счастливой? Это страшное чувство одиночества — это то, которое чувствуют разделенные близнецы?..

Когда-нибудь люди узнают, что там такое. И кто там такой. Когда-то недоступны были небо и океанские глубины; потом — Луна и Марс. Анна не видела причин не верить в такую возможность — то, что люди пока не представляют, что поможет им преодолеть пространственно-временной барьер между ними и звёздами, не означает, что это невозможно. Это, вероятно, означает, что они к этому не готовы. Европейская цивилизация — это, по сути своей, цивилизация хищников и потребителей. Открыв неведомые страны, европейцы старались прежде всего разграбить их; от инопланетян ждут, что те либо поубивают тут всех нахрен, либо научат и поделятся. За что? За стеклянные бусы? Судя по фантастике, любой, люди ещё не представляют себе на самом деле, зачем им нужен этот контакт, и чего они от него ждут. Ну, кроме того, что с успехом могут обеспечить себе сами. Писатели-фантасты уже обживают дальние миры, где сеют направо и налево обычное земное зло. Анне казалось, когда она думала об этом, что без подобного «подарочка» иные миры как-нибудь обойдутся. Может, у них собственного до дури, а может, они уже как-то справились с ним, или его изначально у них не было — живут же как-то чукчи, не воюя ни с кем?

«Вот дурочка. — Думала она ещё о себе. — На краю шизофрении, а туда же, о высоких материях, об инопланетянах.… О смысле жизни. Интересно, к чему волосы снятся?»

Весь остаток ночи она продремала вполглаза, но ничего больше не снилось, да и чувствовала себя спокойнее. С утра смогла себя заставить заняться обычной домашней работой, даже спустилась к озеру за рыбой. Поднимаясь обратно, увидела могилу Шурика: кучу свежей земли, кое-как оформленную; и свежие следы росомахи, которая уже пыталась её рыть. Решила заложить её камнями. Не хватало, чтобы бедного Шурика ещё и росомаха грызла!

Работу она самой себе придумала каторжную. Камней здесь, на круче, не было; потому его здесь и зарыли. За камнями приходилось ходить ниже к берегу, а нужно было их много — росомаха зверь хитрый, сильный и упорный. Работала Ана больше часа, устала жутко, наконец, всё было готово — но ей непременно приспичило увенчать могилу большим красным камнем, формой немного напоминающим медведя. Не жалея сил, она принялась выворачивать его из земли, даже сбегала за ломиком. Камень сопротивлялся, как мог, но Анна была такой же упорной, как росомаха, и, в конце концов, победила. Камень выскочил из своего гнезда и покатился вниз, к озеру, вместе с кучей мелких камней, среди которых Анна заметила что-то блестящее. Спустилась следом, нагнулась, и дух перехватило.

Что это был за материал, она даже предположить не могла. На вид металлическое, ОНО было на ощупь мягким и бархатистым, ровно настолько, чтобы его было необычайно приятно держать в руке. Вряд ли это был какой-то механизм, вещь была совершенно монолитной, но она жила и даже немного пульсировала в ладони. Анна чувствовала, что не в состоянии понять это, но ей было страшно выпустить её из рук. Ощущение зова усилилось, стало совершенно сумасшедшим. Сердце бешено билось в груди. Наверное, — пришла дикая мысль, — именно это здесь и ищут пришельцы, а так же и дурачки уфологи. Это же не наше, — думала она ещё, чувствуя, что абсолютно права, — это не земное. Вещь пролежала, судя по состоянию камня, под ним не один десяток лет, но была чистой, блестящей, как новый рубль. Не отдавая себе в этом отчёта, Анна нежно поглаживала вещь, испытывая от этого какое-то нездоровое облегчение, почти эйфорию. Сама не заметила, как вернулась к дому, села, совершенно обессиленная, за стол во дворе, продолжая разглядывать и тискать свою находку. Близилась ночь, но Анна не могла оторваться от своего занятия ни на секунду. «Она же гипнотизирует меня, я же, как наркоманка!» — Мелькнула испуганная мысль, Анна попыталась отбросить вещицу, но не смогла. Рука сама вцепилась в неё, нежно ощупывая вогнутости и выпуклости, словно специально предназначенные для пальцев, именно её пальцев. Вещь слегка подрагивала и звала — но уже не её. Галлюцинации. — Подумала Ана. — Опять, или крыша съехала. Голову обнесло, как от внезапно ударившего по мозгам алкоголя, затошнило. Такого с ней ещё никогда не было, и она, испугавшись, начала подниматься из-за стола. Собаки вдруг залаяли злобно, так, как не лаяли даже на медведя, в их лае Анне почудилась паника. Ноги подкосились, она осела обратно на лавочку. Снизу, с озера, полз вечерний туман, и Анна уставилась на дорожку, уверенная, что сейчас оттуда явится что-то совершенно невообразимое, и… что именно произойдёт, она даже представить себе не могла, но, видимо, что-то из ряда вон. А может, она умрёт?

Из тумана на дорожку вышло не инопланетное чудище, и не зелёный человечек. Это был человек, мужчина, очень даже симпатичный, и вполне обычный, если, конечно, не считать того, что негр. Не чёрный, а коричневый, похожий на Царя Скорпионов, в самосвязанном жёлтом свитере, длинном старом плаще, джинсах и лёгких, для леса не подходящих совсем ботинках. Всё поведение собак говорило, что он опасен, но Анна, цепенея, даже не обратила на это внимания. Как и на то, что лай вдруг прекратился, а собаки исчезли, даже не взвизгнув. Гость улыбнулся ей, но Анна уже не в силах была улыбнуться ему в ответ. Он взял у неё из руки вещь и положил