— Ванесса! Откуда такие слова! — ахнула шокированная госпожа Бонита, а старший отпрыск семейства де Синд расхохотался до слёз.

Я переждала, пока стихнут смех и возмущения хозяйки дома, а потом сочла нужным пояснить:

— Меня прислали из монастыря. Это — гарантия моей честности.

Оставалось надеяться, что небеса простят меня за маленькую ложь, но на Ванессу мои слова не произвели впечатления.

— Из монастыря? Если только из мужского, — заявила она. — Да вы взгляните на неё! Она такая же монахиня, как я — принцесса.

— Я не монахиня, — спокойно возразила я. — Просто воспитывалась при монастыре. Обета я не давала. Пока.

— О, можно подумать… — начала Ванесса, но госпожа Бонита прикрикнула на неё.

— Помолчи хоть немного, Ванесса! — поправив очки, хозяйка дома обратилась ко мне. — Моего брата сейчас нет дома…

Брата! И вот почему дети называют её «тётушкой». Я попала впросак, приняв даму-грифа за жену господина де Синда. Но тогда… детей — шесть, а Ванесса — молодая хозяйка? Просто всем заправляет строгая тётя…

— …когда Тодеу вернётся, мы решим, как быть с вами, — продолжала госпожа Бонита, грозно поблескивая стёклами очков. — Можете приступить к своим обязанностям, Джоджо всё вам объяснит. Будете находиться в её распоряжении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Тодеу. Вот как зовут хозяина дома. Не слишком приятное имя, означающее смерть. Но оно ему подходит, надо признать.

— Благодарю, сударыня, — сказала я, сделав книксен.

Старший отпрыск семейства снова хохотнул и прищурился, разглядывая меня ещё внимательнее тётушки. Мысленно я посоветовала себе быть с ним настороже. Впрочем, и второй сынок — мастер Нейтон — смотрел с не меньшим интересом.

— Пока живёте в этом доме, — важно говорила госпожа Бонита — словно читала статью из модного журнала, — вас будут называть Лилибет. Мне так удобнее, — она повысила голос, потому что я собиралась возразить. — Теперь вы свободны. Джоджо всё вам покажет, спать будете в комнате возле ванной. Заодно станете топить печь по утрам. Можете идти.

— Папа вернется — и вышвырнет её в два счета, — сказала Ванесса громко, когда я поклонилась и отправилась восвояси.

— А я попрошу отца, чтобы он её оставил, — весело возразил Эйбел. — Она хорошенькая. Ты поэтому злишься?

— Ты — дурак! — вспылила Ванесса.

— Барышни так не говорят! — тут же возмутилась госпожа Бонита.

Я не стала слушать дальнейшую беседу семейства и спустилась в кухню, где оставила пальто и чемоданчик. Джоджо хлопотала возле очага, повесив над огнем чайник.

Папа вернётся…

Так сказала Ванесса. Значит, она — не молодая жена, а дочь. Я совсем запуталась в детях и родственных связях семьи де Синдов. Может, Логан — приемный ребенок? Поэтому его и нет за столом, вместе с остальными детьми?..

— Мне разрешили остаться, — сказала я, и служанка мрачно засопела. — Господин де Синд уехал надолго?

— Дня на три, — ответила Джоджо, старательно избегая встречаться со мной взглядом.

— Расскажите, кто живет в доме, — попросила я. — Я была уверена, что госпожа Бонита — супруга господина де Синда…

— Упаси Боже! — служанка прижала руку к пышной груди. — Госпожа Карина скончалась семь лет назад.

— Мне очень жаль…

— Не жалейте, — отрывисто сказала Джоджо, со стуком закрывая чайник. — И не спрашивайте о ней, и не называйте ее имени. В этом доме её не слишком любят. Она умерла, когда рожала Логана, и это — лучшее, что с ней случилось.

— Видимо, неуместно спрашивать — почему? — осторожно спросила я, отмечая про себя, что Логан — не приемный ребенок.

Но почему лодочник говорил о шестерых детях, а на самом деле их семь? И почему госпожа Бонита так разозлилась, когда я сказала о шестерых? Но если я ждала от Джоджо хоть каких-то пояснений, то напрасно.

— В этом доме не любят сплетничать, — обиделась она, взяла нож и принялась скрести и без того чистый стол.

— Ясно, — согласилась я не касаться больше темы о покойной госпоже де Синд. — А госпожа Бонита — сестра хозяина?

— Старшая, — служанка скребла стол с такой яростью, словно собиралась продырявить столешницу. — После смерти госпожи Карины на ней всё хозяйство и воспитание детей.

— А дети?..

— Старший — мастер Эйбел, — произнося имя старшего сына де Синда Джоджо чуть не скрипела зубами в такт скрипу ножа.

— Его называют Рэйбел?..

— Потому что он — самый настоящий разбойник! — свирепо изрекла Джоджо. — Вечно придумает какую-нибудь каверзу, противный мальчишка! И пожаловаться некому — старший и любимый сыночек. Вот и пользуется тем, что ему всё дозволено.

— М-да… — протянула я, усаживаясь на скамейку. — Очень неприятно. А Ванесса?

— Вторая по старшинству — и избалованная кукла, — выдала Джоджо. — Красотой пошла точно не в мамочку, а вот характером… — она осеклась и помрачнела ещё больше.

— Потом — мастер Нейтон, — я деликатно не заострила внимания на похожести Ванессы на покойную мать или на родную тётушку. Несмотря на разногласия, они показались мне очень похожими.

— Нейтон — спесивый, как черт, — последовала оценка очередного отпрыска семейства. — И такой же завистливый. Бесится, что отец назначил наследником мастера Эйбела, и пытается что-то доказать. Только не получается — мозгов-то у него поменьше будет. Намного поменьше.

— А… близнецы?

— Мерси и Огастин. Чокнутые. Молчат, ухмыляются — и не понятно, что у них на уме. Общаются только друг с другом, даже без слов могут — будто мысли читают. Но от них хлопот меньше, чем от Черити. Она больше всех по госпоже Карине плакала. Опасайтесь её. Даром, что куколка, а скажет — как толкушкой в лоб приложит. И где не дослышит — там додумает. И молотит языком своим, молотит. Больше всего Логану достается. Конечно, это ведь из-за него умерла госпожа Карина… — Джоджо замолчала и выпрямилась, застыв с тряпкой в руке.

— Значит, малыш Логан — причина смерти матери? — спросила я, и служанка машинально кивнула.

— Что-то я разболталась, — произнесла она медленно. — А вам не следует прохлаждаться. Сейчас ужин закончится, я уберу со стола, и вы будете мыть посуду.