Я не поняла, что сказала не так, потому что госпожа де Синд вдруг побагровела, глаза ее вспыхнули и метнули молнии, а сама она со стуком захлопнула книгу.

— Как вы смеете… — начала она дрожащим от негодования голосом. — Вы, дерзкая девчонка!..

Она не договорила, потому что снизу вдруг раздался истошный детский вопль. Я вздрогнула и уронила сундучок, а госпожа де Синд вскрикнула, хватаясь за сердце.

Тихий дом сразу ожил — захлопали двери, по лестнице застучали башмаки, кто-то испуганно и взволнованно заговорил в коридоре, но всё перекрыли грохот, а потом — брань Джоджо, которая призывала на чью-то голову все кары мира.

— Откройте дверь! — велела госпожа де Синд, и я не без колебаний открыла двери, выглянув в коридор.

Меня чуть не сшибла с ног юная особа, которая ворвалась в комнату подобно буре. Она была в домашнем платье, с накрученными на папильотки светлыми локонами, и гневно затопала ногами.

— Тётя! — возмущенно начала она. — Это уже слишком!.. Скажи этому Эйбелу!..

— Ванесса, что за вид?! — возмутилась хозяйка, не слушая её причитаний. — Что это у тебя на голове?! Разве ты забыла, что в Писании сказано: женщина не должна украшать себя плетением волос! Немедленно сними эту гадость!

— Но, тётушка… — девушка схватилась за голову, а потом с досадой пробормотала: — Конечно, сейчас самое время об этом поговорить.

— Без возражений! — приказала госпожа де Синд и пустилась в унылые нравоучения: — Разве ты не знаешь, что те легкомысленные девицы, которые слишком заняты своей внешностью…

Брань Джоджо внизу не стихала, и я, воспользовавшись тем, что на меня никто не обращал внимания, сунула сундучок под мышку, выскользнула из комнаты в коридор, спустилась по лестнице и заглянула в кухню, которая находилась слева от входа.

В кухне, в дыму и чаду, металась Джоджо, пытаясь ударить полотенцем парня, который хохотал во все горло, удирая от нее вокруг стола.

Маленькая девочка, стоявшая у очага, невозмутимо смотрела на эту картину, усмехаясь совсем не по-детски, а на полу, возле открытого чулана прыщавый лохматый подросток пытался справиться с бьющимся в истерике мальчиком лет семи. Ребёнок захлебывался рыданиями и сучил ногами, а подросток, ругаясь сквозь зубы, прижимал его к полу, перехватив руки.

Что тут происходит?..

Я поставила сундучок в угол, решительно отодвинула девочку в сторону, и плеснула воды в котелок, где пыхтело овощное рагу, уже готовясь подгореть. Потом вооружилась каминными щипцами и передвинула котелок в сторону — на менее жаркое место.

— Ты кто? — спросила девочка требовательно, но я не ответила.

Джоджо догнала парня и теперь лупила его по спине и голове полотенцем, а он изнемогал от хохота, отбиваясь от рассерженной служанки. Я не стала любоваться на эту картину и опустилась на колени рядом с мальчиком, бьющимся в припадке.

— Что с ним? — спросила я, перехватывая руки ребенка, которыми он молотил, как ветряная мельница.

— Да он — тронутый! — в сердцах рявкнул подросток. — Ему где-то почудились чердачные тролли — и вот!.. — тут он посмотрел на меня из-под растрепанной челки и спросил грубо, и басом: — А вы кто такая?

— Новая служанка, — коротко ответила я, поднимая плачущего мальчика с пола и прижимая к себе. Ребёнок был тонкий, как лист бумаги, и такой же лёгкий — совсем ничего не весил. Я прижала его голову к своей груди, и зашептала ему на ухо, стараясь говорить спокойно и ласково, хотя в таком вертепе это удалось с трудом: — Всё хорошо, чердачные тролли убежали. Они любят тишину, а здесь столько шума, что мы даже чаек перекричали.

Я нашептывала мальчику слова утешения, пока он не перестал плакать. Теперь он прижимался ко мне и судорожно всхлипывал, дрожа всем телом. Хохочущий парень вырвался от разгневанной Джоджо и умчался из кухни быстрее оленя, служанка швырнула ему вслед полотенце и… стало тихо. Только наверху госпожа де Синд отчитывала Ванессу за папильотки, вспоминая все случаи из Писания, когда красавицы губили своим кокетством не только себя, но и целые города, и страны.

— Ну всё, Логану опять влетит, — со злорадством заявила девочка, заложив руки за спину. — Когда тётя узнает, что он спустился…

— Зачем ты полез в чулан? — сердито спросил подросток и сдул со лба непокорную прядку. — Что ты там забыл, Логан?!

— Рагу! — вспомнила Джоджо и бросилась к огню.

Она увидела передвинутый котелок, помешала варево длинной ложкой и посмотрела на меня с благодарностью, хотя ничего и не сказала.

— Давайте не будем ругать Логана, — предложила я мягко. — Ему и так досталось, судя по всему. Что произошло?

— Это всё мастер Эйбел, — буркнула Джоджо, поднимая с пола полотенце. — Ну влетит ему, когда хозяин вернется!

— Влетит Рэйбелу и Логану, — глубокомысленно изрекла девочка.

Она как-то незаметно поменяла имя Эйбел на Рэйбел, сделав из «пастуха» — «разбойника». Это было по-настоящему забавно, и больше подходило парню, сбежавшему от гнева служанки.

— Черити, помолчи, — посоветовала Джоджо. — И зови всех ужинать.

— Жаль, что эта бурда не сгорела, — заявила девочка и не двинулась с места. — Тогда мы бы получили хлеб с джемом. Хоть что-то съедобное.

— Черити! — шикнули на неё одновременно Джоджо и подросток.

Не выпуская из объятий мальчика, который до сих пор дрожал, как осиновый лист на ветру, я посмотрела на маленькую Черити, которая со спокойным видом выдавала такие странные для ее возраста замечания. Её круглое хорошенькое, как у куклы, личико в обрамлении темно-русых кудряшек ничего не выражало. На вид ей было лет десять, но смущал необыкновенно серьезный взгляд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Позови всех к столу, — повторила Джоджо.

Черити пожала плечами и отправилась вон из кухни танцующей походкой.

— Спасибо, что спасли рагу, — сказала тогда служанка, снимая котелок с огня. — Если бы ужин сгорел, госпожа Бонита была бы недовольна.

— Лучше бы оно и правда сгорело, — заявил подросток, поднимаясь на ноги. — Черити права — на эту репу уже смотреть невозможно!

Я подумала, что он похож на кузнечика — с длинными руками и ногами, нескладный, угловатый — казалось, он весь состоит из ломаных линий.