— Мы должны проститься с тобой, папа. Наверное, надолго. Император начинает новую кампанию, его армия продолжит свой поход на восток, — поведала Арманда.

— И мы идём с первым эшелоном войск. Прямо сегодня, — подхватила Флёр.

Она доверительно пригнулась к выбитому в камне лику сурового усатого мужчины:

— Понимаешь, папа, нас постоянно мучает дикая жажда.

При этих словах черты лица девушки размылись; чувственный рот разошёлся багровой прорехой — от уха до уха — открывая четыре ряда кривых акульих зубов, а глаза почернели — тьма поглотила радужку и белки.

— Ну-ну, милая, возьми себя в руки, к нам идёт наш верный Кристиан.

По дорожке, сильно хромая на правую ногу, шёл высокий седой старик. Он остановился за пару шагов до могилы, с достоинством поклонился могильному камню и произнёс в пустоту перед собой:

— Простите, миледи, но мы должны отправляться — армия не станет ждать даже вас.

Девушки поднялись и нежно поцеловали блестящую поверхность камня.

Потом подхватили под руки своего слугу и устремились прочь, не оглядываясь.

Каменный лик оставался бесстрастным, лишь из уголка незрячего глаза выкатилась скупая, солдатская слеза.