подряд. Убегать не советовал. Побег означал отказ стать целестиалом, за ним последует смерть.

Так что Халльвега никуда не спешила. Отказаться она всегда успеет, если что. Сейчас же есть вполне себе реальный шанс вырваться. Орктар, видимо, считал, что у нее нет и шанса – как минимум монстры снаружи сожрут сразу с потрохами неумелую авантюристку. В этом элементалист ошибался, однако Халльвега не спешила разуверять его. Неведение собственного тюремщика ей на руку.

Не знакомая с местом заключения, Халльвега с интересом совала свой нос всюду, куда его можно было засунуть. Постоянное присутствие рядом Нангуллы лишало возможности залезть дальше разрешенного. Разговорчивостью приставленная к ней целестиал тоже не отличалась. Однако, как оказалось со временем, дело было не в неприязни как таковой. По словам самой Нангуллы, она, кажется, всегда была такой. А может, это последствия службы элементалисту. Сейчас уже трудно сказать.

И чем дальше, тем труднее. По всему выходило, что целестиалы Орктара теряли все человеческое, обращаясь в монстров. Они были подконтрольны своему элементалисту, но уже совсем не люди. Да и зачем те элементалисту? Слуги, пешки в игре. Главное, чтобы выполняли свою роль и делали это хорошо. Остальное не важно.

Со временем Халльвега заимела общее представление о Проклятом храме. О внутренней его части, так как снаружи никогда не бывала – ни прежде, ни тем более сейчас, ее не выпускали. Так что понять и увидеть, насколько сильны местные монстры, возможным не представлялось.

Внутри храма словно располагались несколько храмов поменьше. Это как шкатулка в шкатулке. Сначала большая, в ней все меньше и меньше. В данном случае множество залов, внутри каждого последующего размещался зал скромнее в размахе. Соединялись они меж собой лестницами, парящими над пустотой, из которой к потолку взметались краеугольные блестящие темные колонны.

В самой просторной из тех зал, куда ее допускали, потолок был выполнен из стекла. Непрозрачного, кое-где разноцветного. Правда, краски от солнечных лучей почему-то все равно оказывались слишком тусклыми и блеклыми, они почти никак не влияли на степень освещения. Разве что ночью мрак снизу, казалось, перетекал и к потолку. Среди двух черных бездн висели лестницы, шагать по которым было довольно страшно.

В других залах ближе к центру храма лестницы становились меньше, черные провалы под ногами сменялись языками пламени, пока не пропадали полностью, сокрытые привычными просторными коридорами. В их переплетении можно было заблудиться.

Со временем Халльвега стала понимать, куда можно выйти, если свернуть в ту или иную сторону. Знала, где покои Орктара. Туда соваться не спешила, ей просто как-то однажды Нангулла сообщила, когда они проходили мимо очередных, довольно редких в этих местах дверей. Знала, где комната с порталами. Узнала еще издали разноцветную мозаичную дверь, через которую в прошлый раз сбежала с элементалистами. Совать туда нос Нангулла не позволила, настаивать Халльвега не стала, как и раскрывать знания о содержимом комнаты. Время не пришло, рисковать собственной шкурой рано. Ей еще многое предстоит узнать, прежде чем куда-то рыпаться.

Какие-то коридоры и комнаты внутри храма оказались полностью заросшими корнями и мхом, какими-то кустами сомнительного вида. Другие завалены камнями. Оба вида были непроходимы, даже пробовать бесполезно. Нангулла пожала плечами на вопрос, разрешила. Ей не жалко, но с большей долей вероятности этим жизнь любопытной авантюристки и закончится.

В целом и общем жить здесь можно было с большим трудом. Всего несколько приличных комнат, если верить Нангулле. Среди целестиалов только троим они нужны, остальные обходятся малым. От людей там почти ничего не осталось.

Несколько раз Халльвега сталкивалась в коридорах с другими целестиалами. Каждый раз вжималась в стену, если не удавалось избежать встречи по-другому.

Страшнее всего прошла та на одном из мостов, когда стен нет, а есть лишь узкий ход, с которого никуда не свернуть. Халльвега тогда, кажется, даже живот попыталась втянуть в позвоночник, лишь бы страшная темно-серая колючая тварь с длинным гибким хвостом прошла мимо.

Тогда же случилась другая напасть. Тварь-то прошла, не взглянув на девочку ни единым глазом, а тех на огромной морде, покрытой короткими колючками, насчитывалось штук семь или восемь, зато хвостом задела. Халльвега чуть не улетела от неожиданного столкновения вниз в черную бездну.

Нангуллу столь фирменное безобразие возмутило. Сцепились двое целестиалов без споров, ругани или вообще каких-то слов. Их схватка оказалась еще страшнее. Мост трясся и скрипел, где-то крошился. Почему-то все казалось, что сейчас развалится и полетят все присутствующие черти куда. Дабы не искушать судьбу и не узнавать на практике, что же скрывается там, в темноте, Халльвега ретировалась подальше от дерущихся. Уже из арки наблюдала за происходящим.

Драка окончилась ничьей. Чего пыталась добиться Нангулла, ускользнуло от понимания. По всему выходило, подрались просто так. Взыграло что-то животное в ее спутнице, и вот результат.

Мост, кстати, остался стоять. Халльвега потом долго боялась по нему ходить. Все прислушивалась, не трещит ли. Фантазия слишком отчетливо рисовала картины улетающего в темноту бренного тела.

После того случая были еще инциденты, когда Нангулла кидалась в схватку с кем-нибудь. Всегда без особых на то причин на взгляд Халль. Что любопытно, фигурка бывшей авантюристки чаще всего уступала по габаритам противникам, зато мощи с излишком. Возможно, именно поэтому так долго сохранялись разумные мысли в голове. О том, какими силами обладал Талог, можно было только гадать, коль скоро он выглядел практически как человек.

Хозяина храма видеть не доводилось. Не то, чтобы Халльвега прямо горела этим желанием. Скорее, разумно опасалась пересечься где-нибудь в изгибах коридоров. Сказать ему было нечего. Служить не хотела, но и умирать пока тоже не торопилась.

Все чаще Халльвега предпочитала уходить дальше от сердцевины храма и слонялась по краям. Здесь можно было встретить целестиалов, однако эти не ждали от нее ответа, который она дать не в силах. Смерть ее им тоже была не с руки, так что обычно не замечали авантюристки.

Иногда она спускалась в подземелье, где ее держали прежде. Будь ситуация иной, носа бы в эти застенки не казала, пусть даже внешне в них ничего о камерах и тем более пыточных каких-нибудь не напоминало. Довольно светло, просторно и пусто. Ни украшений на стенах, ни цветов в горшках. Вообще с зеленью в храме было не густо. Если не считать полностью заросшие коридоры в центре. Но к такой растительности лучше самой не приближаться, пока она тобой не закусила.

Собственное положение своеобразной пленницы вынуждало искать возможные пути для побега. Кажется, ее знакомые элементалисты говорили, что покинуть храм можно откуда-то из подземелья. Но куда идти, где