На этот раз самая настоящая краска ударила мне в щеки. Я уж думал, что сэнсэй забыл про тот неудобный случай, а нет, помнит.

— Это когда вы сказали фразу невероятной мудрости? Как там было… — Танагачи пощелкал пальцами, вспоминая, и произнес. — Нельзя просто так взять и подрочить на сад камней?

Сэнсэй мелко захихикал, глядя на мою покрасневшую рожу:

— На этот раз нам удалось вогнать его в краску.

— Да молодцы-молодцы, — отмахнулся я. — Скажите, это так на вас подействовала та мазь? От десяти призраков? Поэтому вы так долго живете?

— Да, — кивнул Танагачи. — Поэтому… Я пытался снова возродить тот рецепт из уничтоженной деревни, но в итоге мне не удалось даже близко подобраться к нему. Десять призраков были последними, кто знал тайну деревни Хигасидори префектуры Аомора…

Мы помолчали, воздавая дань уважения храбрым женщинам, вступившим на путь мести. Потом я рискнул нарушить молчание:

— А как же Гоэмон? Он тоже…

— Нет, Гоэмон прожил долгую жизнь, борясь за правое дело и помогая нам, но… Когда пришел его черед, то он умер с улыбкой на губах. Он знал, что у простых людей остаются заступники, что мы не перестанем помогать обычному народу и не дадим его в обиду даже самым отбитым самураям, — проговорил Норобу.

Я хлопнул себя по лбу:

— А как же ваши родители, господин Танагачи? Вы же видели их смерть?

Оммёдзи покачал головой:

— Нет, маленький Киоси не видел смерти своих родителей. Он видел, как их провели по улице якудза из клана Хаганеноцуме-кай. Да, маленькому тануки пришлось даже бросить камень в своего отца, чтобы быть неузнанным. Я был там, босс… Я всё это видел, видел, как закалялся характер маленького тануки. Мне пришлось это сделать, чтобы не нарушить ход событий. А что до моих родителей… Я выкупил их у клана Хаганеноцуме-кай и отправил доживать свой век в довольстве на теплые острова. Они и сейчас там живут, обеспеченные всем, кроме сыновьего общества. Они даже не знают, что их постаревший сын находился рядом, когда сопровождал на острова…

— Тяжко это? — спросил я.

— Это судьба, — пожал Танагачи плечами. — Против неё не стоит идти, а иначе она выкинет не один фортель, заставив пожалеть даже о факте самого своего существования.

— А ваш племянник? — спросил я. — Тот самый, который пользовался телом ниппэрапона?

— У меня не было племянника по крови, — скривился оммёдзи. — Чтобы не возникало вопросов о моём очень долгом существовании, пришлось войти в одну семью. Я же менял имена через каждые пятьдесят лет, и вот теперь взял то, которым меня назвали при вашем уходе после победы у города Эдо. А что до Сакурая… Он был балбесом. Мне ни капли не жаль его. Он всего лишь глупая пешка, которая задумала выйти в ферзи. И его смерть стала ещё одной ступенью к выковке из Киоси мужчины.

— Эх, как же тут всё запутано, — покачал я головой. — Скрываетесь, возрождаетесь, сражаетесь. И это на протяжении полувека!

— Жизнь длинна, а ветер всё также непостоянен, — проговорил сэнсэй, с умным видом отпивая чай.

Я не смог удержаться:

— Да, а любая глупость, сказанная с умным видом и проникновенным голосом, всё также должна трактоваться как мудрость.

Полетевший в меня тяван я поймал. Тут же упал ниц:

— Сэнсэй, только не бей дурака! Это вредно для твоих больных суставов!

Хохот двух старых друзей был моей наградой. Утро определённо задалось… Я словно вернулся в то недавнее прошлое, где не было глобальных проблем, а над миром не висел здоровенный кабздец.

Глава 4

— Такаги-сан, приветствую и желаю долго здравствовать! — церемонно поклонился Масаши Окамото, когда я прибыл к нему в усадьбу.

— Окамото-сан, в свою очередь счастлив засвидетельствовать ваше здоровье и хороший цвет лица, — поклонился я в ответ. — Я обещал своим друзьям сюрприз и вот мы все в ожидании разглядывания чуда.

— Утида-сан, Харада-сан, Шакко-сан, — Масаши повернулся к моим сопровождающим и точно также поклонился. — Безмерно рад видеть вас.

— Окамото-сан, — не замедлили проявить уважение и мои друзья. — У вас чудесный дом и красивый сад. Такаги-сан заинтриговал нас настолько, что мы с трудом сдерживаем нетерпение.

Масаши лично вышел встретить нас из дома, чтобы так засвидетельствовать своё почтение. Мы прибыли к нему субботним утром, чтобы проверить костюмы. Впервые на международных военных играх разрешили использовать боевые наработки.

Да-да-да, теперь молодые люди могли похвастаться не только навыками в выносливости, скорости, силе и мышлении, но и показать широту ученой мысли. Кончено, самые секретные разработки будут оставлены за кадром, но такие вещи, как экзоскелет, совмещенный с пуленепробиваемым жилетом, не являлись большой тайной.

Боевых роботов пока ещё нельзя было использовать, но мне почему-то кажется, что подобное не за горами. Впрочем, если разработки семьи Окамото окажутся на высоте, то рассвет боевых роботов окажется их закатом. Посудите сами — зачем создавать многомиллионных здоровенных бугаев, если с их функциями могут справиться мобильные костюмы?

Поэтому мы и прибыли нынешним утром в угодья семьи Окамото для тренировки и слаживания. Для семьи Окамото наша победа могла стать неплохой рекламой их наработок, а это означало государственные заказы, немалые деньги и возросшее влияние среди других элит. Надо ли говорить, что дед Масаши, а также его отец, с радостью приняли моё предложение выставить свои работы на международные военные игры?

Самого главы клана Окамото не было на месте так же, как и его главного преемника. Дед и отец были в разъездах, старались своим личным присутствием урегулировать возрастающее напряжение в японском обществе. Семейство Окамото всеми силами старалось отодвинуть или ослабить грядущее наступление на Россию. Пока что им это неплохо удавалось, но всё это было до поры, до времени…

Рано или поздно но Монголия начнет наступление на Россию. На границах Бурятии, Алтая и Тывы скопилось немало войск. Монголия делала укрепрайоны, проводила учения вместе со служащими НАТО, а также получала большое количество вооружения, провозимого через Казахстан.

Всё это происходило под эгидой защиты от растущей агрессии со стороны России, по крайней мере так преподносили информационные агентства. Умные люди понимали, что по факту идет накачка оружием одной страны, чтобы развязать войну. Потом последует якобы нападение