всех кинофильмов была одинаковой. Немецкое кино времен рейха демонстрировало идеалы, к которым должен был стремиться каждый добропорядочный немец: идеальную семью, идеальные отношения, истинно «арийские» ценности. Яркие костюмы, профессиональная хореография, мелодичные шлягеры – все это создавало на экране иллюзорный, вымышленный мир, позволявший зрителям отрешиться от тягот повседневности и не думать о подступающем со всех сторон мраке.

Уже после начала Второй мировой войны антисемитские выпады в немецком кино стали более радикальными. Показ каждого художественного кинофильма стали предварять документальным киножурналом «Немецкое еженедельное обозрение», преподносившим последние известия в традиционном черно-белом ключе, без полутонов. Его просмотр был обязательным: тех, кто пропускал киножурнал, не допускали к показу основной картины.

СТРАХ И ТРЕПЕТ

Парады военизированных формирований НСДАП производили неизгладимое впечатление на современников. Один француз, увидевший такой парад в Германии, записал: «Увиденное мною превосходит все, что я ожидал, опьяняет и повергает в трепет <…>. Марши отборных отрядов, с головы до ног одетых в черное, – нечто роскошное и надменное. Со времен русских балетов я не испытывал подобного художественного потрясения»

«ПОЛУКРОВКА» В РЯДАХ ЧЕМПИОНОВ

Для создания полной иллюзии либерализма нацисты допустили к участию в Олимпиаде фехтовальщицу Хелену Майер, отец которой был евреем. В числе немецких спортсменов она удостоилась серебряной медали. Во время соревнований ей пришлось носить форму со свастикой, а на церемонии награждения вскинуть руку в нацистском приветствии. Правда, даже олимпийская медаль не помогла спортсменке стать полноправным членом немецкого общества, и в итоге Майер эмигрировала в США

ВСЕНАРОДНЫЕ ТОРЖЕСТВА

Большое значение вожди рейха придавали разнообразным массовым мероприятиям. Министерство пропаганды организовывало политические митинги, демонстрации, парады, карнавалы и факельные шествия. Каждое мероприятие превращалось в пышное театрализованное представление, призванное поддерживать в зрителях и участниках чувство сопричастности общегерманскому делу. Созерцая экзальтированные выступления фюрера или марши штурмовиков, вскидывая руки в нацистских приветствиях, немцы пребывали в постоянном состоянии возбуждения, экстаза. В эти моменты они были наиболее восприимчивы к внешним воздействиям и их легко было зарядить любыми фанатичными идеями.

Апогеем зрелищности Третьего рейха стали прошедшие в 1936 году в Берлине XI летние Олимпийские игры. Чтобы сделать образ Германии в глазах международного сообщества более респектабельным, в преддверии этого события с улиц Берлина убрали антисемитские лозунги, а вожди рейха в своих речах снизили градус расистской риторики. На время проведения Олимпиады даже приостановили выпуск «Штурмовика».

Спортивные состязания, прошедшие с большим размахом, были использованы нацистским режимом для пропаганды «арийской мощи» и повышения международного престижа гитлеровской Германии. В 1938 году на экраны вышел очередной фильм Лени Рифеншталь – «Олимпия», воспевавший немецкие победы на Олимпиаде и величие «германского духа».

НЕЛЕГКИЙ ВЫБОР

После массовых чисток у немецких деятелей искусства было три пути. Первый – остаться в стране и приспособиться к жизни в новой реальности: продолжать заниматься творчеством, но при этом служить нацистскому режиму, а значит – соучаствовать в терроре. Его выбрала, например, Лени Рифеншталь, позднее утверждавшая, что ее фильмы были не пропагандистскими, а документальными. Или философ-экзистенциалист Мартин Хайдеггер, до конца Второй мировой войны состоявший в НСДАП. Другим вариантом был уход в так называемую «внутреннюю эмиграцию» – подпольную деятельность или полное молчание.

Для многих интеллектуалов и деятелей искусства соучастие в нацистских преступлениях было невыносимым, уход в подполье также не сулил ничего хорошего. Оставался третий путь – эмиграция. Среди тех, кто вынужден был продолжить работу за границей, оказались актриса Марлен Дитрих, драматург Бертольт Брехт, композиторы Эрнст Кшенек и Пауль Хиндемит, писатели Томас и Генрих Манны, художники Пауль Клее и Василий Кандинский и многие другие.

Особенно тяжело пришлось деятелям культуры, имевшим еврейское происхождение. Для них иного выбора, кроме отъезда из Германии, не оставалось. За границу уехали композиторы Курт Вайль и Арнольд Шёнберг, писатели Лион Фейхтвангер и Стефан Цвейг, ученые Альберт Эйнштейн и Эрих Фромм. Не все из тех, кому пришлось покинуть страну, нашли себя в вынужденной эмиграции. Но, по крайней мере, они сохранили жизнь. У тех же, кто остался на территории рейха, шансы на выживание уменьшались с каждым годом.

ЧУЖОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ

Трагично сложилась в изгнании судьба австрийского писателя, драматурга и поэта Стефана Цвейга. Покинув родину, он так и не нашел нового пристанища. В начале 1942 года, не в силах пережить совершающуюся в Европе катастрофу, Цвейг вместе с женой принял смертельную дозу снотворного. «Если бы в тот вечер <…> они могли бы излить кому-нибудь душу хотя бы по телефону, несчастья, возможно, не произошло бы», – написал об этом Эрих Мария Ремарк, также оказавшийся в эмиграции

ДИТЕР НОЛЛЬ И ВЕРНЕР ХОЛЬТ

Писатель Дитер Нолль, который после войны жил и работал в ГДР, создал в своих произведениях (два романа из неоконченной трилогии) образ Вернера Хольта – молодого человека, еще до достижения совершеннолетия призванного в зенитные части. Произведение отчасти автобиографично. Однако главный герой на страницах произведения – чистокровный немец. У самого Дитера Нолля по материнской линии были еврейские корни

«Расовыми евреями» в Третьем рейхе полагалось считать тех, у кого как минимум трое из четырех предков во втором поколении принадлежали к еврейским религиозным общинам

Летние Олимпийские игры 1936 года в Берлине были сугубо мирным событием. Но они вызвали большой резонанс в Германии еще и потому, что культ сильного тела был частью расовой теории. И на немецких марках были представлены «истинные арийцы»

Альберт Эйнштейн – один из самых известных немецких эмигрантов-евреев. Памятник ему в Вашингтоне, США. Именно в Соединенных Штатах он нашел убежище

Глава V

От ограбления к выдворению

Петер сказал еще:

– Евреи всегда были и будут избранным народом.

Я ответила:

– Хорошо бы они хоть раз были избраны на что-то хорошее.

Анна Франк

После принятия Нюрнбергских расовых законов евреи оказались изолированы от немецкого общества. Однако они все еще могли владеть предприятиями и осуществлять торговлю. Даже лишенные большинства гражданских прав, они сохраняли экономические возможности для более или менее сносного существования. Подобная ситуация, конечно, не была по душе идеологам нацизма, однако экономика Германии к тому времени еще не вполне оправилась от последствий мирового экономического кризиса. Вытеснить из нее евреев означало разрушить существовавшие экономические связи. Подобный удар мог оказаться болезненным и для «чистокровных арийцев».

ВОПРЕКИ ЗАКОНАМ ЛОГИКИ

В течение 1933 года Германию покинуло около 7,5 % еврейского населения. Но в следующие четыре года уровень эмиграции заметно уменьшился. Те, кто не уехал сразу, понемногу привыкли жить в условиях ограничений. Едва ли евреи Германии могли представить себе судьбу, которую готовили им нацисты. Многие считали,