Цвета перед ее глазами стремительно исчезали, сменяясь черно-белой четкостью, нос наполнился всем богатством запахов, а утончившийся слух улавливал даже рокот голосов в соседском доме.

Ну что друзья встали и смотрят на нее так растерянно?! Пусть уходят, пусть! Нечего им в очередной раз смотреть, как Ирка превращается в персонажа из фильма ужасов. Невероятным усилием взяв себя в руки, она почти спокойно сказала:

– Мне заниматься надо, раз я в школу не хожу. А то отстану, потом таких оценок нахватаю – до конца года не исправишь. Завтра встретимся.

– Ладно, раз ты так хочешь. – Богдан неторопливо поднялся, кинул в рот недоеденную оладью, неспешно вытер испачканные смородиной руки о полотенце… Ирка ждала, стиснув кулаки так, что ногти – к счастью, пока еще человеческие – впились в ладони. У двери Богдан остановился и, оглянувшись на Ирку, неуверенно переспросил: – А ты точно хочешь, чтоб я ушел?

– Да иди уже! – Танька дернула его за рукав. – Можно подумать, такое ты сокровище, что с тобой и не расстанешься. – И крикнув: «Пока, Ирка, до завтра я что-нибудь выясню!» – она поволокла мальчишку прочь из дома.

Своим невероятно обострившимся слухом Ирка уловила, как Танька отчитывает пацана:

– Ну чего ты там застрял? Видишь же, у нее настроение паршивое. Человеку прореветься хочется без свидетелей.

– Какое у нее еще может быть настроение при таких делах? А ты ей, как это называется?.. Во, ложные надежды подаешь! – парировал Богдан. – Вот как ты заставишь свою маму для Ирки справку написать?

– Про Иркино паршивое настроение расскажу, – ответила Танька и, глядя на Богданову недоверчивую физиономию, пояснила: – У Ирки родителей нет. Скажу маме, что Ирку в школе девчонки дразнили, что она очень расстроилась и ей надо немножко в чувство прийти. Думаешь, мама не посочувствует?

– Мама посочувствует, а вот Ирке не понравится, – засомневался Богдан. – Она вообще терпеть не может, когда о ее родителях вспоминают.

– Я ей не скажу, – решительно объявила Танька. – Но, по-моему, Ирка фигней мается. Мой отец говорит: если у тебя случилась неприятность, переживать – последнее дело. Надо просто поглядеть на эту неприятность с другой стороны – вдруг из нее какую-нибудь выгоду можно извлечь. Пусть Ирке с ее предков хоть справка обломится, а то ведь классная устроит ей веселую жизнь.

– А девчонки ее и правда раньше дразнили, – сказал вдруг Богдан. – Пока я одну сильно умную за школой не поймал. Ну, объяснил ей…

Голоса удалились. Ирка уселась на кровать. Она очень любила Таньку, и Богдана тоже, но иногда ей хотелось бы… Она сама толком не знала чего. Может, чтоб они не так много о ней знали? Во всяком случае, о ее проблемах. Танька, конечно, старается как лучше, но на самом деле лучше было бы, чтоб она понятия не имела об Иркиных родителях. Пусть бы считала, что у Ирки как у всех – мама и папа. И не нужны никакие выгоды и справки, и фиг с ним, что Баба Катя устроит ей веселую жизнь!

Ирка глухо всхлипнула. За окном качнулась ветка, и здоровенный трехцветный котище плюхнулся на подоконник. Настороженно поглядел на девчонку.

– Вернулся! – радостно вскричала Ирка и потянулась погладить кота. И тут же с усталой безнадежностью увидела, как ее рука вновь превращается в когтистую лапу.

Вздыбив шерсть, кот зашипел и рванул прочь, одним махом взлетев по стволу яблони. И уже оттуда опасливо покосился на приоткрытое окошко комнаты, из-за которого неслись сдавленные рыдания вперемешку с глухим тоскливым воем.

– При твоих нагрузках режим надо соблюдать строжайшим образом, это я тебе как врач говорю! Хватит глаза портить, клади книжку, и немедленно в кровать! Каникулы кончились. Завтра обычный школьный день, выспаться надо!

Мама дождалась, пока Танька нехотя закрыла книгу, сняла халат и забралась в постель. Потом наклонилась поцеловать свою умненькую послушную девочку, подоткнула одеяло и дернула шнур настенного бра. Свет погас.

– Спокойной ночи. – Дверь за мамой захлопнулась.

Послушная девочка Таня подождала, пока перестанут скрипеть ступеньки лестницы: мама спустилась вниз, в гостиную. Танька вытащила из-под подушки фонарик и, прихватив со стола книгу, с головой забралась под одеяло. Прикинула, не заметен ли свет в щели под дверью, – с мамы вполне станется вернуться и проверить. Но плотное одеяло гасило луч, и в комнате царила полная тьма. Спать хотелось зверски, но Танька знала, что долго бороться со сном не придется. Кино закончится, и мама с папой отправятся спать, причем отрубятся почти сразу и накрепко. Что хочешь можно делать, хоть вечеринку с танцами устраивать – не проснутся. Проверено, и не раз.

Ждать пришлось меньше часа – видно, родители сегодня устали или кино попалось паршивое. Снова заскрипела лестница, хлопнула дверь. Танька отложила книгу и выскользнула из комнаты. Из-под двери родительской спальни не пробивалось ни единого лучика света. Значит, улеглись, вряд ли они тоже читают с фонариком под одеялом.

Танька подошла к запертой двери папиного кабинета. Заранее сморщилась, открывая острый кончик булавки. Как же надоело пальцы колоть! Родители со своими запретами вечно только хуже делают! «Читать ночью в постели вредно!» А читать с фонариком под одеялом полезно? Или вот с компьютером: просила же купить ей компьютер в комнату, так нет: «облучение, переутомление, ночи в Интернете…». А теперь приходится папин кабинет взламывать – в Интернет-то залезть все равно нужно. Танька спустила каплю крови в замок, вошла и уселась перед компьютером. Глубоко вздохнула, набираясь храбрости.

Это Ирке с Богданом она могла сказки рассказывать – дескать, не боится компьютера. На самом деле ей каждый раз представлялось, что из-за безобидной картинки сайта за ней внимательно наблюдают безжалостные глаза ее цифровой копии, программы «ВедьмаТанька». Только настоящая Танька зазевается, сразу – хвать! – навсегда утянет в компьютер, а сама на ее место. В общем, даже Ирке про свои страхи нельзя рассказывать – засмеет. А Богдан заявит, что Таньку в компьютер не втащить – зад в дисководе застрянет.

Между прочим, сейчас для утаскивания самый подходящий момент. Ночь, никто не видит. Только компьютер зловеще поблескивает хромированными ободками. Выжидает. Вот высунутся из экрана две костлявые руки…

Руки не появились, лишь в стекле книжного шкафа отразился свет включенного монитора. Танька ввела слова «оборотень» и «превращения» в окошко поисковой системы.

Цифры внизу экрана стремительно менялись: найдено 20 документов, 50… 100… 200… Танька тоскливо вздохнула и принялась изучать первый текст. Через три часа непрерывной работы она четко поняла, что Интернет переоценивают. Перелопатила гору ненужных сведений, а ни о какой активации оборотней, ради которой надо ехать в определенное место, нет и полслова. Все-таки поиск по ключевым словам – довольно тупая штука. Вот бы сказать: «Хочу выяснить, как оборотни учатся перекидываться», – и чтобы на экране появились только нужные тексты. Или ничего не появилось, и тогда Танька бы точно знала, что искать бесполезно, а можно пойти и завалиться спать. Просто мечта! Несбыточная, потому что подобных вопросов Интернет не понимает и надо терпеливо рыть дальше, пока остается хоть какой-то шанс. Танька зажмурилась, пытаясь избавиться от рези в глазах, и снова вперилась в экран, соображая, что из списка документов она уже просмотрела и куда ей двигаться дальше.