— Забавно, не правда ли? Дочь главаря мафии пытается жить нормальной жизнью. Или, по крайней мере, она хочет, чтобы все так думали.

Я медленно киваю. — Именно поэтому она и ценна. Кейс сделал все, что было в его силах, чтобы уберечь ее от грязи, сохранить ее невинность, по крайней мере, в глазах общественности. Мы оба знаем, что в этом мире невинности не существует.

— Верно, — соглашается Максим, его тон становится более серьезным. — Тем не менее, это заставляет задуматься. Какова ее позиция? Зачем играть в хорошую девочку, если у нее есть нога в преступном мире?

Я откидываюсь на спинку стула, обдумывая вопрос. — Может быть, это прикрытие. Может быть, она такая же безжалостная, как и ее отец, но предпочитает скрывать это. Или, может быть, она умнее его, играя по обе стороны черты. В любом случае, ее нельзя недооценивать. Мы используем ее, чтобы добраться до Кейса, но мы все время держим оборону.

Максим постукивает пальцами по дверному косяку, в медленном, размеренном ритме. — Я позабочусь, чтобы мои люди знали это. Никто не приблизится без твоего разрешения. Мы играем осторожно.

— Хорошо, — говорю я, мой голос тверд. — Мы не можем позволить себе никаких ошибок. Не при таких высоких ставках. Если что-то пойдет не так, Кейс ответит всем, что у него есть, и мы не можем этого допустить.

Максим выпрямляется, его обычная бравада смягчается вновь обретенной сосредоточенностью. — Я буду иметь это в виду. Мы сделаем все правильно. Когда придет время, мы ударим по их больному месту.

Я внимательно за ним наблюдаю, убеждаясь, что он понимает всю серьезность ситуации. — Престоны должны знать, что никто не перейдет дорогу Братве и не уйдет невредимым.

Максим кивает, его лицо становится решительным. — Они получат сообщение громко и ясно. Мы используем ее, чтобы уничтожить всю империю Престона.

Я позволяю себе слегка удовлетворенно улыбнуться уголком рта. — Вот это дух. Просто держи голову прямо. Это долгая игра, и нам нужно играть в нее с умом.

Глаза Максима слегка сужаются, на губах играет ухмылка, когда он кивает. — Я тебя понял, Иван. Я буду держать все в чистоте, сосредоточусь. Никаких отвлекающих факторов. — Он делает шаг назад, кладя руку на дверную ручку, но задерживается еще на мгновение. — Знаешь, это почти стыдно, что нам приходится ее использовать. София Престон, возможно, единственное приличное существо в этой семье.

Я поднимаю бровь, мой голос тверд, когда я говорю — Порядочность не имеет значения в этом мире, Максим. Важны рычаги воздействия, и она - это рычаг. Не забывай об этом.

Максим усмехается, тихим, понимающим звуком. — Я не буду.

С этими словами он наконец выходит, дверь тихо закрывается за ним. Офис погружается в тишину, воздух все еще тяжелый от тяжести нашего разговора. Я медленно выдыхаю, позволяя напряжению упасть с моих плеч, я расслабляюсь и снова обращаю внимание на фотографию на своем столе.

София Престон. Я снова изучаю ее лицо, отмечая тонкие черты, то, как ее светлые волосы идеально обрамляют ее лицо. Нельзя отрицать, что она красива, та красота, которая может легко вскружить голову, отвлечь мужчину, если он не будет осторожен. Я понимаю, почему Максим сделал свои замечания, она определенно не то, что можно ожидать от дочери босса мафии.

Когда я присматриваюсь, что-то в выражении ее лица привлекает мое внимание. Это улыбка, яркая и, казалось бы, беззаботная, но в ней есть что-то странное. Она выглядит натянутой, почти саркастической, как будто она насмехается над самой идеей счастья.

Я знаю этот взгляд. Я видел его на слишком многих лицах, на слишком многих женщинах, которым приходилось притворяться, которым приходилось играть роль, чтобы выжить. Это улыбка того, кто сдерживается, прячет что-то за маской довольства.

София Престон - всего лишь фигура на доске, средство для достижения цели. Что-то мне подсказывает, что она не собирается делать это легко. Если что, она может оказаться самым интересным испытанием, с которым я сталкивался за долгое время. И когда придет время, я буду готов превратить эту улыбку во что-то настоящее, во что-то, что отразит реальность, с которой ей предстоит столкнуться.

Глава 4 - Сара

Пока я сижу в экзаменационном зале, мой разум отвлекается от простых вопросов, которые мне задают. Ответы приходят почти автоматически, моя ручка движется сама по себе, пока я заполняю пробелы, обвожу правильные варианты и записываю решения. Все это слишком просто, почти до смешного, но я заставляю себя оставаться сосредоточенной. Тем не менее, мои мысли продолжают возвращаться в Ванкувер.

Мы с Софией говорили о поездке все утро, и я не могу не чувствовать волнение каждый раз, когда думаю об этом. На этот раз я отвлекусь от работы, от постоянного напряжения, которое возникает, когда живешь в тени Кейса Престона. Мы будем только вдвоем, вдали от хаоса Нью-Йорка и всего, что с ним связано. Мысль оставить все это позади, пусть даже ненадолго, слишком соблазнительна, чтобы сопротивляться.

Ванкувер. Само название звучит как побег, место, где бремя нашей жизни не будет так сильно давить на наши плечи. Я представляю, как мы исследуем город, может быть, даже теряемся в нем, и нам не перед кем отвечать, кроме самих себя. Это редкая возможность для кого-то вроде меня, свобода, пусть и мимолетная.

Следующий вопрос прост, он просит дать определение моральному релятивизму. Я быстро пишу ответ из учебника, слова легко текут из-под моего пера. Мои мысли, однако, витают далеко, представляя свободу пребывания в городе, где никто не знает, кто я, или кем я притворяюсь. Место, где я могу просто быть собой, без давления, связанного с ожиданиями, которые связаны с именем Престон.

Затем следует исследование этических дилемм. Я подхожу к этому методично, анализируя сценарий и описывая возможные моральные конфликты. Мое перо движется почти на автопилоте, ответы приходят сами собой, но мой разум присутствует лишь наполовину. Я уже думаю о том, что взять с собой в поездку, каково это, наконец-то вздохнуть спокойно, пусть даже всего на несколько дней.

Я на полпути к экзамену, когда мельком вижу себя в отражении своей ручки. Зелень моих глаз смотрит на меня, и мое сердце пропускает удар. Я забыла свои карие линзы сегодня утром. Как я могла быть такой беспечной? Я заставляю себя сохранять спокойствие, продолжать писать, как будто ничего не случилось. Может быть, никто не заметит. Может быть, им будет