он не упал. Ворон быстро сделал движение, чтобы казалось, будто это было целенаправленно, зацепив одну ногу за другую.

В ответ Саманта молча вышла наружу, подставила свое маленькое тельце под его плечо и помогла ему переступить порог. Кириан испустил тяжелый вздох, который, вероятно, не хотел, чтобы она услышала. С того места, где она стояла, ей были видны дыры в его кожаной куртке. Они выглядели так, как будто… что-то покусало его.

Это заставило посмотреть на него снова. Что привело ворона к ее порогу? Ведьма думала, что это чистая жадность, ярое нежеление и дальше находиться в ловушке проклятия. Но так же она задумалась и о том, не произошло ли что-то еще, о чем она пока не знала. Позже она расставит еще больше украшений к Хэллоуину и проверит, нет ли где случаем еще крови.

Сейчас ей нужно было сосредоточиться на Кириане. Она помогла ему взобраться на кухонный стул и бросила медицинские принадлежности на кухонный островок.

— Снимай куртку.

Мужчина слабо улыбнулся.

— Ты уже просишь меня раздеться. Если бы я знал, что это единственное, что нужно, дабы попасть в поместье Карверов, я бы прибыл сразу голым.

— Не умничай, — Саманта закатила демонстративно глаза, борясь с улыбкой, тронувшей уголок ее губ.

Куртка упала на пол, издав хлюпающий звук, соприкоснувшись с деревом. Нужно было бы убрать это месиво, но Кириан оперся всем своим весом на стол, и девушка поняла, что сперва нужно разобраться с ним.

Через его мокрую футболку она смогла увидеть татуировки, которые обвивали его руки. Кончики черных перьев свисали с тыльной стороны его ладоней, как пальцы. Крылья обвились вокруг его рук. Они связывали его. Саманта со смущением обнаружила, что не могла отвести взгляд.

Саманте пришлось встряхнуться и вспомнить, кто был перед ней. Ее пальцы коснулись его обнаженной кожи, пока она помогала ему снять черную футболку. Мышцы под ней перекатывались и невольно гипнотизировали ее. Татуировка продолжалась у него на спине. Тело ворона распласталось по его мускулам, клюв поднялся вдоль обнаженной шеи.

Теперь идеальную картину портили проколы, из которых сочилась кровь. Кожа вокруг ран была обугленной и черной. От него исходил запах серы. Она сразу догадалась, что это точно был не собачий укус.

— Что с тобой случилось ночью?

— Просто драка в баре, — сказал он, повторив ее шутку ранее.

Саманта поджала губы и решила оставить эту ложь. Ни за что на свете не могло быть, чтобы это было результатом драки в баре. Нет, если только кто-то не привел в бар свору собак, собак, от которых разило серой и которые оставляли после себя обугленную кожу. В то время, как маленькие города часто были такими странными, она бы уже услышала о том, что кто-то делает подобное. В ее городе не было других заклинателей или необычных существ.

Пока Кириан, тяжело дыша, прислонился к кухонному островку, Саманта обрабатывала раны на его плече. Они уже заживали. Неотъемлемая часть проклятия, поняла она. Должно быть, это то, что поддерживало в нем жизнь все эти годы. Тем не менее, раны зажили недостаточно быстро, чтобы сдержать инфекцию. Они воняли, а это означало, что рот того, кто его укусил, был кладом вирусов.

Саманта открыла баночку с мазью. Вообще-то, она сделала ее, как помощь при порезах и ожогах, но могло помочь и сейчас. Чтобы было наверняка, она влила в мазь частику своей магии через кончики пальцев. Это оживило природную магию внутри растительных масел, заставив ту воспламениться.

Кириан зашипел, как только она прикоснулась к одному из укусов.

— Не будь ребенком, — пожурила ворона ведьма. Он был проклятым бессмертным, который раньше наверняка страдал куда больше, но сейчас вел себя как ребенок, у которого раньше никогда не брали кровь. Саманта сильно сомневалась, что это могло быть правдой.

— Попробуй подвергнуться нападению двух адских псов посреди ночи, а утром расскажи мне, как ты себя чувствуешь, — произнес Кириан.

Вот она, правда. Саманта ничего не сказала. Если бы она дала ему понять, что он проболтался, ворон бы наверняка замолчал. Саманта никогда особо не задумывалась об аде. Это был не тот источник силы, в который когда-либо вмешивалась ее семья. Почему это теперь преследовало Кириана, Саманта не знала.

— Ты не обязана была приглашать меня в дом, — проворчал Кириан. — Но ты сделала это, поэтому я должен тебя отблагодарить.

Палец Саманты скользнул в другую из его ран, размазывая мазь и напоминая ему, что она все еще не из тех, с кем нужно считаться. Мужчина зашипел соответственно и отпрянул от ее прикосновения. Когда его взгляд остановился на ней, на его лице появилась странная улыбка. Это была смесь раздражения и юмора. Саманта обнаружила, что ей это нравилось.

Это был нехороший знак.

Кириан был проклят не просто так, напомнила она себе. Он приложил руку к смерти ее прадеда. Он разрушил жизнь ее прабабушки. В каком бы кошмаре он ни жил, он это заслужил.

Саманта подошла, чтобы обработать раны на его теле. По его груди и ребрам были разбросаны другие царапины и синяки. Чтобы дотянуться до них, ей пришлось протиснуться между его ног. Это была компрометирующая поза, но она была полна решимости помочь ему и делала все возможное, чтобы игнорировать прикосновение его бедер к своим.

Сказать, что Кириан не был для нее лакомым куском, было бы ложью. Даже таким избитым, каким он был, в его глазах горел огонь, а тело было хоть и вялым, но словно умоляло ее сделать шаг навстречу его теплу. Саманте пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки и сосредоточиться на своей боли, чтобы не обращать внимания на то, как он наблюдал за ней.

— Скажи мне свое имя, чтобы я перестал называть тебя ведьмой.

— Зови так и дальше. Мы не друзья.

Он наклонился вперед. Пространство между ними сократилось, жар усилился, пока не опалил ее кожу. Саманте хотелось убежать, но она стояла на своем. Его дыхание обдало ее ухо и спустилось по шее. Она поняла, что с того места, где она стояла, он мог видеть ее футболку с V-образным вырезом спереди.

И все же, когда она наконец повернулась к нему лицом, то поняла, что его взгляд был прикован не к ее груди, а к кулону, который висел между ними. Это был маленький медальон с кусочком хрусталя, вставленным в центр, как будто кто-то проткнул его насквозь. Он не открывался, так что она понятия не имела, что лежало внутри.

— Это принадлежало Имоджен, — его голос стал ниже, а все тело