– Интересно, – сказал он, радуясь встрече с женой. Для него она была старым другом, лучшим другом за последние двадцать семь лет. – Сегодня на рынке акций был рост, что всегда воодушевляет.

– Да, я знаю.

Она упомянула скандал, который обсуждался в новостных программах. Один генеральный директор, с которым они были знакомы, обвинялся в продаже внутренней информации. Лиз всегда была в курсе всех новостей бизнеса, и с ней было интересно поговорить об этом.

Как обычно, она застелила стол свежей скатертью, а по все еще влажным волосам он догадался, что только что приняла душ. В безукоризненно белоснежной рубашке и тщательно отутюженных джинсах Лиз до сих пор выглядела свежей и миловидной, как и тогда, когда он женился на ней. Прямые светлые волосы до плеч она оставляла распущенными, редко пользовалась косметикой за исключением тех случаев, когда они выходили в свет, и у нее были изящные руки с коротко подстриженными ухоженными ногтями. Ее единственной слабостью был еженедельный маникюр и педикюр, и ногти у нее на ногах всегда покрывал ярко-красный лак.

Мясо было приготовлено именно так, как любил Маршалл, – со свежими овощами на пару. Лиз следила, чтобы муж ел только здоровую пищу и не прибавлял в весе. Возвращение домой было похоже на поход в ресторан, где подавали только его любимые блюда. Он почти уже перестал замечать это, но ему нравилось, как она готовит. Она научилась этому ради него, так же как выучила французский и испанский, чтобы общаться с его иностранными клиентами. Их всегда поражало, насколько хорошо она владела этими языками, да и сам он был поражен не меньше. Лиз даже знала несколько фраз на японском и китайском. В общем, что бы ни делала, в конечном итоге Лиз старалась для него.

Они наполовину закончили ужин, когда Лиз упомянула кинофестиваль, который хотела посетить на следующий день. Она знала, что события культурной жизни мало интересовали Маршалла, но время от времени ей удавалось уговорить его пойти с ней. Маршалл предпочитал мероприятия, связанные с его деловой активностью. Он был очень увлечен своей работой, и она тоже, но смотрела на жизнь более широко и получала удовольствие и от других вещей.

– У меня есть билеты на завтра. Что ты об этом думаешь? – спросила она, с надеждой глядя на него, но он тут же покачал головой.

– Я еду в Лос-Анджелес завтра. На этой неделе придется провести там лишний день. У нас возникли кое-какие проблемы в офисе, и мне кажется, им нужен кто-то из высшего руководства, чтобы разрешить их, поэтому я отправлюсь туда на день раньше. Почему бы тебе не пригласить кого-нибудь из подруг? – предложил он, глядя на нее с облегчением.

Маршалл каждые четверг и пятницу работал в лос-анджелесском офисе в течение последних десяти лет. Когда они были моложе, это давало ей возможность проводить больше времени с детьми, и сейчас они уже привыкли к такому распорядку. Он уезжал в четверг утром и возвращался в пятницу вечером, чтобы подготовиться к выходным, хотя всегда бывал очень уставшим после этих поездок и предпочитал проводить пятничные вечера дома.

– Кстати, – добавил он, – в эти выходные приезжают наши клиенты из Японии. Я играю с ними в гольф в субботу и воскресенье, вот и подумал, что неплохо было бы пригласить их на ужин в субботу вечером.

– Ты хочешь пригласить их домой?

У Лиз была хорошая знакомая кейтеринговая компания, услугами которой она пользовалась для особо важных приемов, чтобы иметь возможность уделить больше внимания гостям.

– Японцы любят модные рестораны, и к тому же приезжают с женами. Я думал, может быть, сводить их в «Гэри Данко» или в «Ритц». К тому же тебе будет меньше хлопот.

Он улыбнулся. Лиз убрала со стола и подала свежие фрукты на десерт.

– Извини за фестиваль. Мне очень жаль, что так получилось, – сказал Маршалл с виноватым видом, и она рассмеялась, потому что слишком хорошо его знала.

– Нет, тебе не жаль. Ты ненавидишь подобные мероприятия. Я просто решила спросить – так, на всякий случай. Я приглашу подругу.

У Лиз было много подруг: с одними она занималась благотворительностью, дети других учились вместе с их детьми. Ей редко удавалось уговорить Маршалла куда-то с ней пойти – это она считала нормальным, ценой, которую платила за то, что была женой успешного бизнесмена. Лиз привыкла к тому, что Маршалл занят на совещаниях, или путешествует по стране, или проводит массу времени в Лос-Анджелесе, или устал, или просто не в настроении. Он заставлял себя куда-то с ней пойти, если чувствовал, что это очень важно для нее. Он знал, что фестиваль не так уж важен, хотя она получила бы удовольствие. К тому же Лиз прекрасно научилась развлекать себя в его отсутствие.

После ужина Маршалл поднялся наверх и принял душ, потом сел читать отчеты, которые принес домой, в то время как Лиз, свернувшись калачиком на кровати, читала книгу. Когда она заходила к Линдсей пожелать доброй ночи, та разговаривала по телефону с друзьями о концерте, который ей придется пропустить, и мрачно посмотрела на мать, но все же позволила поцеловать на ночь. Вечера в их доме всегда были мирными и тихими, особенно теперь, когда с ними оставалась только Линдсей.

Лиз скучала по мальчикам и была рада, что оба выбрали место учебы неподалеку от дома: по крайней мере, она время от времени виделась с ними. А через год, когда Линдсей тоже уйдет, в доме и вовсе воцарится мертвая тишина. Она грозилась поступить в колледж на западе, после того как вернется из своих заграничных путешествий. Так что Лиз знала, что у нее остался только год, после которого гнездо опустеет и ей придется очень тяжело. Она подумывала о том, чтобы проводить день или два с Маршаллом в Лос-Анджелесе: у него там имелась квартира. Лиз никогда не хватало времени ездить с ним, к тому же он всегда был очень занят на работе. И ей не хотелось оставлять одну Линдсей, для которой соблазн попасть в какую-нибудь переделку был бы слишком велик. В результате Лиз не ездила в Лос-Анджелес с Маршаллом очень давно: берегла время для более важных поездок, например в Европу, или на Дальний Восток, или в Нью-Йорк, которые очень любила и заранее планировала. Они были одной из многих замечательных сторон их жизни.

Ближе к полуночи Маршалл наконец отложил работу и лег в кровать рядом с Лиз, которая к этому времени уже тоже с трудом боролась со сном. День был очень насыщенным для обоих, к тому же ему предстояло встать очень рано на следующее утро, чтобы вылететь в Лос-Анджелес на самолете компании. Это было намного легче, чем летать регулярными рейсами, тратя время на ожидание, задержки и длинные очереди на проверку представителями службы безопасности. Он подъезжал на машине прямо к самолету, поднимался на борт, и они сразу же вылетали в Лос-Анджелес. Такое путешествие было замечательным, и Маршалл никогда не стеснялся использовать самолет компании. Это было одним из многих преимуществ его положения, которыми он наслаждался. И Лиз летала с ним много раз за последние десять лет, и ей тоже это очень нравилось. Это избаловало их.

– Я смертельно устал, – сказал Маршалл, устраиваясь в постели.

Это был его обычный способ дать ей знать, что он не хочет заниматься любовью в эту ночь. Он никогда не делал этого накануне вылетов в Лос-Анджелес, потому что знал, что будет чувствовать себя разбитым, если поздно заснет. И они никогда не занимались сексом в день его возвращения. Он был слишком уставшим после дней, проведенных в Лос-Анджелесе. Чаще всего они занимались любовью по субботам или воскресеньям, если он не был измучен после гольфа. Иногда они вообще пропускали выходные. Но заниматься сексом три-четыре раза в месяц казалось Лиз совершенно нормальным после двадцати семи лет совместной жизни.