Теперь внутри была пустота и саднящая, словно поджившая рана, тоска. Необходимо с кем-нибудь поговорить, найти утешение. Бабушку Лара тревожить не хотела, еще переполошится, начнет нервничать, а ей нельзя, сердце-то уже немолодое.

Оставался только Дрозд.

Раньше они никогда не обсуждали тему личной жизни, но теперь Лару как прорвало. Она испытывала потребность поделиться всеми ощущениями и эмоциями, вылить всю тоску, чтобы решить, как поступать дальше, как жить, понимая, что Данила влюблен в другую, как общаться с ним, зная, что она ему только друг.

Дрозд, как всегда, словно ждал ее в Интернете. Лара писала ему о Даниле, как о своем парне, которому, как ей кажется, нравится другая девушка – она сама не знала, почему решила представить ситуацию именно так. Они обменивались письмами до рассвета, и под утро у Лары сложилось стойкое ощущение, что ей легче и что она сможет быть Даниле хорошим другом и не мечтать о большем. А еще, что Дрозд понимает ее лучше, чем она сама.

Лара была очень благодарна ему за то, что эту ночь он не спал вместе с ней, сопереживал, утешал. В конце концов, она заснула с мыслью, что все не так уж плохо.

С утра приехала на машине мама, как и обещала. Она из-за работы редко бывала на даче, если приезжала, то на день, продукты привозила. На сколько мама останется на сей раз, она не сказала, но Лара сразу почувствовала: что-то с ее приездом нечисто.

После завтрака мама долго о чем-то разговаривала с бабушкой, затем позвала дочь:

– Пойдем по лесу прогуляемся.

Лара лишь кивнула в ответ. Пришлось слать Даниле эсэмэс, чтобы приходил после обеда, мол, она занята.

Пойти решили в дальний лес, через ржаное поле. Пока шли, молчали. Тишину нарушила Лара:

– Мам, ты хотела о чем-то со мной поговорить? – не вытерпев, спросила она.

Мама направилась к поваленному дереву, лежащему в тени на самой кромке леса. Устроилась на стволе, вытянула ноги, затем похлопала ладонью по стволу справа от себя, приглашая сесть и Лару. Девушка послушно опустилась рядом.

– Вчера днем мне позвонил твой отец, – без предисловий начала мама.

Лара напряглась.

– И что он хотел? – осведомилась она.

– Пригласить тебя к себе на дачу на недельку. – Мама пристально смотрела на дочь, глаза которой удивленно распахнулись.

– Мам, а ты уверена, что правильно его поняла? – Она хотела добавить: «Он же раньше не горел желанием со мной общаться», – но промолчала.

Казалось, мама уловила то, что не решилась сказать дочь.

– Поняла я все правильно, не сомневайся. А вот решить, принимать ли тебе его приглашение или нет, должна ты. Я не имею права равно как отговаривать, так и заставлять тебя ехать.

– А как же Наташа? – спросила Лара, имея в виду папину новую жену, встречаться с которой ей совершенно не хотелось.

– Наташа, я так поняла, в курсе, – ответила мама и отвела взгляд.

Лара решила, что ей до сих пор больно говорить о предательстве отца и его новой семье.

Отец начал встречаться с Наташей, еще будучи женатым на маме. Почему так произошло, Лара не знала, да и не хотела вдаваться в подробности. Наташа писала у отца – преподавателя одного из престижных институтов Москвы – диплом и влюбилась в него, что называется, по уши. Ей тогда было слегка за двадцать, отцу – под сорок. Их роман привел к тому, что отец с мамой подали на развод.

Лара не понимала, почему отец и Наташа не поженились сразу же, зачем ждали целых семь лет, продолжая встречаться. Тем не менее это все равно произошло. Почти сразу у них родился Егорка, которому скоро исполнится три.

Лара никогда не говорила с мамой на тему новой семьи отца, но однажды она нечаянно услышала разговор мамы с бабушкой. Они как раз обсуждали Наташу и их с отцом сына. Мама тогда сказала, что отец никогда бы на Наташе не женился, если бы та не забеременела.

Лара не знала, как сама относится к Наташе, отнявшей у нее отцовскую любовь, и к маленькому мальчику. Нет, братика она хотела всегда, сколько себя помнила, но мама после рождения Лары не могла больше иметь детей, да и с ее графиком жизни появление второго ребенка было невозможно.

Наташа Ларе казалась какой-то невнятной, она все время словно пряталась за отцовскую спину, общалась с Ларой неохотно, как-то напряженно. Егорку же Лара видела всего пару раз, да и то совсем крошечным.

Когда отец исчез из ее жизни, ей было очень тяжело. Она никак не могла понять, как он мог ее вычеркнуть, выкинуть, словно она – ненужная вещь, а не его когда-то любимая, единственная дочь.

По прошествии времени рана немного затянулась, хотя Лара до сих пор с тоской вспоминала времена, когда отец приезжал каждый день.

И вот, пожалуйста, это странное приглашение. С чего бы?

Лара сидела молча, глядя прямо перед собой. С одной стороны, хотелось поехать, снова побыть с отцом, пусть хоть неделю, повозиться с братиком. С другой, оставалась обида. А еще Лара боялась, что по истечении этой недели отец снова исчезнет, и ей опять придется мириться с болью потери.

– Мам, а как бы ты на моем месте поступила? – спросила девушка.

– Я бы поехала, – тихо произнесла мама. – Надо дать людям второй шанс. Твой отец неплохой человек. Да, он совершил ошибку, но он хочет ее исправить, и он любит тебя. К тому же ты не все знаешь. Думаю, он тебе сможет объяснить.

Лара снова молча кивнула. Конечно, у нее совсем не было желания общаться с Наташей, но, в конце концов, можно и потерпеть ее, как необходимое зло.

– Отец дал тебе на размышления две недели. Завтра они уезжают на море на десять дней. Если ты надумаешь, я тебя через пару недель сама к нему отвезу.

– Не знаю, как поступить, – в который раз произнесла Лара. Носком кеды она машинально ковыряла кучку речного песка.

Над пляжем сгустились сумерки, отдыхающие на берегу озера разошлись по домам, а Данила и Лара продолжали сидеть, словно на дворе солнечный полдень.

– Говорят, в таких случаях надо поступать так, как подсказывает сердце, – проговорил Данила.

– Молчит оно! – Лара чуть сильнее долбанула ни в чем не повинную кучку, и песок брызнул из-под ноги, даже до дремавшего у воды Веника долетел.

Пес поднял голову и взглянул на хозяйку. На его морде явственно читалось: мало того, что домой не идешь, сама не ужинаешь и меня голодом моришь, так еще и песком швыряешься!

Но девушка проигнорировала укоризненный собачий взгляд.

– Вру, конечно, – сказала она. – Не молчит. Просто оно не знает, чего хочет. Поверить в то, что отец снова решил впустить меня в свою жизнь, или не стоит. – Лара перестала мучить песочную кучку, от которой, впрочем, уже почти ничего не осталось, и замерла, глядя на воду.