знает, что он выкинет? Что он еще может сделать, чем будет способен нас разозлить? Я только что поняла, что, как только Эмре и Батухан уедут, я останусь наедине с выходками пьяного Демира. Почему им нужно ехать всем вместе? Эмре или Батухан могли бы остаться со мной и помочь мне.

– Вам обязательно уезжать обоим? – Они посмотрели друг на друга и промолчали. Затем Бахар кивнула головой в знак согласия, как бы отвечая на мой вопрос. Это немного странно, но меня это не смущало. Это другая ситуация. И мне была нужна помощь.

– Ну ладно. Постараюсь справиться, – пробормотала я, разворачиваясь и продолжая что-то бормотать себе под нос.

Я с подозрением посмотрела на Демира, который пел. Закрадывались сомнения, что не справлюсь с ним, но у меня не было выбора. Я должна была попробовать. То, что со мной случилось, нужно было пережить.

Сказав: «Мы вернемся через полчаса», Бахар быстро развернулась и пошла к выходу из комнаты, а я последовала за ними и остальными к двери и оставила Демира на некоторое время одного.

– Пойдем, удачи тебе, девочка.

Батухан надел на ноги туфли. Мы встретились взглядами, когда он выпрямился, опираясь на ноги. Он широко улыбнулся, показав свои ямочки. У меня открылся рот.

– Что ты уставилась, девочка? Ты же настоящая невеста этого парня, наша девочка, – ошарашил он меня. Невеста? Неужели? Я не помнила, чтобы он раньше так обращался к Сенем.

– Да поможет тебе Бог, Ниса, – сказал Эмре, похлопав меня по плечу.

Батухан последовал за ним вниз по лестнице. Спасибо тебе, красивый мальчик. Слегка поцеловав меня в щеку, Бахар обняла меня и вышла вслед за ребятами. Она оставила меня наедине с Гекче. Я молча ждала, пока та закончит одеваться.

Завязав шнурки и встав, она положила руку мне на плечо. И когда она потянулась за сумкой, я схватила ее за руку, помешав уйти. Может, это было не время и не место, но я должна была извиниться перед ней. Я не хотела откладывать это.

– Мне очень жаль, что так получилось сегодня утром. Прости, что я вела себя так безрассудно. Я наговорила глупостей.

С глазами, сверкающими, как глубокое синее море, она с нежностью посмотрела в мои обычные темно-карие глаза. На ее лице появилась улыбка, и, прежде чем я поняла, что происходит, она обвила руками мою шею и крепко обняла меня.

– Если бы это был кто-то другой, поверь, я бы знала, что делать. Я ничего не могу поделать, когда это ты. Когда я думаю о том, через что тебе пришлось пройти, я готова простить тебе все что угодно.

Все это время она с такой зрелостью прощала мне любые глупости. Я удивлялась тому, как она так быстро могла меня прощать. Гекче не была похожа на меня. Она была настоящим другом. Она была одним из тех редких людей. С того самого момента, как я появилась в ее жизни, она никогда не оставляла меня одну, даже когда я была неправа, в школе, дома – и даже сейчас, в этой ситуации с Демиром.

Я никогда не смогу отплатить ей за это.

– Ты моя любимая, – прошептала я ей на ухо.

Она похлопала меня по спине, как бы показывая, что поддерживает меня еще больше, как раз когда я хотела открыть рот и поблагодарить ее за все. Голос в конце коридора помешал нам.

– Ниса! Ниса! Ну давай же! Мне так скучно здесь, иди сюда.

Я закатила глаза, покидая объятия Гекче, а она указала мне на коридор. Я не знала, как вести себя с Демиром. Пока не знала.

– Иди, пока этот сумасшедший пьяница не разорался на весь дом.

Я быстро покачала головой, пытаясь улыбнуться. Гекче слегка поцеловала меня и вышла из дома. Я закрыла за ней дверь.

Первое, что я сделала после, – сняла туфли. Я оставила их вместе с вещами в гардеробе с правой стороны. Размяв плечи, я нерешительно вошла в комнату, где находился Демир. Я все еще пыталась понять, смогу ли я справиться с этим большим ребенком. Взвешивая свои силы, я встала перед ним и сложила руки на груди, подняв брови вверх и стараясь выглядеть строгой. Пока я смотрела на него, губы Демира растянулись в улыбке, и следом он неожиданно икнул. Это еще один признак того, что маленький джентльмен навеселе. Он продолжал смотреть на меня с озорным блеском в глазах. Я не могла на него сердиться.

Он откинулся на спинку кресла и вытянул ноги на журнальный столик перед собой, как и до этого. Вид у него был такой, что нельзя было с уверенностью сказать, пьян он или трезв.

– Как дела, любовь моя?

Мои глаза широко раскрылись в ответ на его вопрос. Я не смогла удержаться и разразилась смехом. Такие смущающие слова. Я была бы гораздо счастливее, если бы ты не использовал их, Демир. Пожалуйста, не надо. Не произноси эти слова. Они совсем ни к чему.

– Что это за выходки, ради всего святого, Демир?

Он выглядел как непослушный ребенок. Он пожал плечами и на несколько секунд растянулся в кресле, а потом открыл свой большой рот и на этот раз переделал другую песню на свой лад.

– Я ел раки, я пил вино. Я ел раки, я пил вино. Я пил, я пил, я мечтал о тебе. Смотри, как складно. Я написал тебе песню. Как тебе нравится? Нравится?

Ха! Песни Ибрахима Татлысеса[3] были неплохи, но это было неуместно.

На самом деле, если бы мы сейчас были в другой ситуации, я бы не смеялась над ним за то, что он такой невежественный, я бы считала его невероятно милым. Но у нас были важные проблемы, которые нужно было решить. Мы не могли справиться с ними таким образом.

– Ты отвратителен, – пробормотала я, и он прижал палец к губам с озорством в глазах, как бы делая знак, что готов молчать.

Я не смогла удержаться от улыбки. От него пахло спиртным, и я скорчила недовольную гримасу.

– Ты разбиваешь мне сердце, но послушай, – сказал он, не обращая внимания на мою реакцию на неприятный запах.

Я немного отошла.

– Я тебе врежу, – перебила его я, но он просто прикрыл мне рот рукой и прижался ко мне.

Прежде чем у меня появился шанс высвободиться, он схватил меня за подбородок и заставил посмотреть на него.

– Ты можешь это сделать, любовь моя. Моя сияющая, яростная звезда.

Чем больше я старалась не смеяться, тем больше Демир, казалось, ставил меня в еще более сложную ситуацию. Он вел себя странно: с озорным выражением лица, словно пытался вывести меня на эмоции. Если он снова назовет меня любимой, я этого не вынесу. Так же, как Батухан и Эмре.

Какое безэмоциональное, надуманное слово! Моя любовь! Ты и есть моя любовь!

Когда я освободила свой подбородок от его пальцев, он начал играть с прядями волос, спадавшими мне на глаза. Я почувствовала его близость, запах, который привлекал меня, смешивался с запахом выпивки и вызывал дрожь в теле. Мне было не по себе. Нет, ну как можно было столько выпить?

– Ну, как насчет этого? – тихо проговорил он, и я с любопытством подняла брови.

Я подняла голову и повернулась к нему: кто знает, какую чушь он сейчас наговорит?

– Мои внутренности горят, мои внутренности кровоточат… Это…

Ай! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Из моих ушей сейчас кровь пойдет. Это слишком для меня. Я не хочу терять слух в таком нежном возрасте.

Я не хотела больше подвергаться этой пытке,