ее парфюма медленно пропитывает ткань моей футболки, проникая в самое сердце, подобно смертельной пуле.

Но вместо того, чтобы поддаться плотскому желанию, я лишь сильнее сжимаю кулаки, заставляя себя не двигаться. Еще один шаг, и все полетит в тартарары.

— Даша! — женский голос, подобно ледяной воде, возвращает рассудок. Я резко отдаляюсь от Дашки и замечаю рыжеволосую девчонку, следом за которой идет Рус.

— Крис, ты как? Я собиралась…

— Я отвратительно! И я больше не готова оставаться здесь, — она оглядывается на Соболева, который в ответ закатывает глаза и делает вид, будто устал от разыгранной комедии.

— В тебе ни капли сексуальности, — разводит он руками в стороны. — Сколько мне еще раз повторить, чтобы ты разрушить твои розовые мечты?!

— Я даже спрашивать не буду, зачем ты схватил меня и прыгнул в чертов бассейн! Даша, я такси вызвала. Ты со мной? — Крис, точно ее так зовут, больше не смотрит на Руслана. Она дрожит, но кажется не от холода, а от злости. Что ж, я бы тоже злился, наверное, если бы меня так отправили искупаться.

— Да, давно пора.

Даша протягивает полотенце, которое все это время держала в руке. Они с Кристиной бросают на нас гневные взгляды, и, не говоря больше ни слова, начинают отдаляться. Неплохо, такой расклад мне нравится. Мы стали еще дальше друг от друга. Ну и Артем остался за бортом.

Глава 07 — Глеб

— И Артем не кинулся драться? — спрашиваю я, останавливаясь у своего черного спорткара. Руслан крутит на пальце брелок от мотоцикла, на котором с некоторых пор рассекает по городу. Если его мать узнает о подарке отца, она убьет обоих, но даже это не может остановить Соболева.

— Попробовал быковать, но там народ как-то активно окружил его, и я под тихую смылся, — отвечает Соболь, усаживаясь на резвого черного коня. — А еще я тут кое-что узнал, оказывается Артем познакомился с твоей сестрой случайно.

— То есть… это не преднамеренное желание насолить мне? — выгибаю бровь в удивлении. На самом деле, все что связано с Нестеровым, отзывается именно так. В школьные годы он пытался очернить мою репутацию, притом не только среди учителей, но и среди моих товарищей. Я в целом уже ничему не удивляюсь.

— Не-а, — пожимает плечами Рус. — Как я понял, он случайно увидел Дашу, и она ему тупо понравилась. Мне даже кажется, что Нестер не знает про вашу, так сказать, “связь”, — на последнем слове Соболев пальцами показывает кавычки.

— Неужели они реально… — вслух произношу то, что не стоило бы.

— Думаю, пока еще нет, но на стадии.

— Ясно, — мне неприятно осознавать тот факт, что однажды у Дашки появится парень. Хотя здесь нет ничего странного, ведь она не просто красивая, она грациозная, парящая, словно настоящий лебедь. И как бы сильно я не ненавидел ее за балет, и за то, что она танцует на этой чертовой сцене, пытаясь расположить мою чокнутую маменьку, у нее действительно выходит бесподобно.

— Может, уже прекратишь страдать прошлым, Гор?

— Я не могу, — обреченно вздыхаю и иду к машине.

Если бы я только мог пойти против себя, но это где-то глубже, сильнее, выше моих чувств.

* * *

Ночь проходит как в агонии, мне снится детство… Я подскакиваю с кровати, ощущая ледяные капли пота, стекающие по телу и волосам. Сердце бешено бьется, дыхание сбивчивое, а руки… они трясутся, словно у того маленького мальчишки. Каждый чертов раз, как собираюсь перешагнуть через себя, отпустить прошлое, меня посещают кошмары. Они напоминают, что наши пути с Дашкой никогда не должны пересечься.

Утром в коридоре встречаю мать. Она в деловом белом костюме выходит из дома, разговаривая с кем-то по телефону. Наши взгляды пересекаются, и когда мама кивает, я отворачиваюсь.

Сажусь в машину и резко срываюсь с места. Если бы не Дашка, давно бы съехал из этого особняка, где даже стены пропитаны болью. Кажется, будто дом — тюрьма, чертов Алькатрас*, из которого просто нереально вырваться живым.

В итоге на первую пару опаздываю и получаю замечание от англичанки. Она у нас строгая, женщина старой закалки, и таких как я не особо любит. Хотя ко мне у нее все-таки более лояльное отношение, как минимум за идеальный английский и не отлынивания от домашних заданий. А вот к остальным претензий у нее будет побольше.

После пары мы с Русом идем в столовку, и натыкаемся на Дашку с Артемом. Меня аж передергивает, когда я вижу их вдвоем. Ее золотистые пряди закручены в высокую дулю, привычка балерин или ее личная. Широкие черные брюки скрывают худобу, тогда как облегающая кофта мятного цвета наоборот выделяет худенькую талию и хрупкие плечи. Она — как пушинка, кажется такой невесомой.

— Еще минута, — подкалывает Соболь, — и твой личный датчик детонатора устроит бум.

— Неужели она не видит, что он самый худший тип парня, на который стоило обратить внимание? — открыто злюсь я. Сжимаю лямку рюкзака, скрепя зубами.

— Ну ты же стоишь тут, а он там. Выбор очевиден, бро, — Рус бьет меня по плечу, я слышу в его голосе смешок.

— Я тебе говорил, что ты меня бесишь?

— Я тоже тебя люблю, Гор, — теперь уже он не скрывает усмешки и нагло треплет меня по волосам, словно старший брат. Я пытаюсь убрать его руку, но Руслан лезет еще активнее, хочет добить меня, знает же, что бесит вся эта телячья нежность.

На самом деле, никто не может поверить, что Соболев бывает таким: мягким, сговорчивым и почти не ворчливым, а главное, настоящим заботливым другом, почти братом. Но они не знают его настолько, насколько знаю я. Наша дружба успела многое пережить, да и научить.

— О! — неожиданно рядом вырастает Арсений. В отличие от нас, Арс тут кто-то вроде души универа. Его все обожают, а он в целом не против. — За мной, товарищи.

— Куда? Я не подписывался на очередной флешмоб в твоем… — бурчит Руслан.

— Заткнулись и помогаем папочке.

Уходить не хочется, хотя так даже лучше. Смотреть на Дашку в компании с Артемом слишком болезненно, того и гляди, сорвет крышу. К такому перепаду я пока не готов.

Пока идем по шумному коридору, Ставицкий без остановки болтает. Рассказывает нам про предстоящий концерт, который организовывает студсовет для иностранных студентов по обмену. Планируется несколько номеров, ведь будет присутствовать не только педагогический состав, но и какие-то важные шишки из министерства образования и туризма. Универ не должен упасть в грязь лицом.

— Я не буду участвовать, — у входа в