– Вау!

– Знаю. – Моя улыбка становится еще шире. Вне зависимости от того, чем все закончилось, никто не мог отнять у меня этого воспоминания. Я взяла резинку с прикроватного столика и собрала волосы в небрежный пучок. – Конечно, мать Кэла выбрала именно этот момент, чтобы ворваться в мою комнату, и застукала нас с поличным.

– Она психанула?

– Определенно, но догадаться по ней тогда было сложно. Она предпочла сделать вид, что ничего не заметила, тихо потребовав, чтобы Кэл шел в свою комнату и закончил собирать вещи. Никто никогда и словом о произошедшем не обмолвился. Но меня больше не приглашали. А Кэл стал очень странно вести себя со мной.

– Видимо, она наговорила ему что-то, – предположила Лив. – Вот тварь.

– Думаю, да. Александра – сноб, и она всегда считала, что я недостаточно хороша для ее сына. Но тогда я этого не понимала. Тогда я думала, что отвратительно целуюсь, и поэтому он больше не хочет проводить со мной так много времени.

– Подожди, что? – Она привстает на колени. – Он просто тебя поцеловал и все? И больше не поднимал эту тему?

Я качаю головой.

– Не-а. Он никогда не говорил о поцелуе или о причинах, по которым меня изгнали. Он просто поцеловал меня и никогда больше об этом не упоминал.

– И как ты себя чувствовала?

– О, я по уши в него влюбилась. Думаю, я всегда была в него влюблена, просто не понимала, что это за чувство. – Она энергично кивнула. – Мне было больно, когда он перестал проводить со мной время, но не настолько, чтобы перестать любить его. Боже, оглядываясь назад, я понимаю, какой жалкой была.

Я запрокидываю голову и смотрю на голый белый потолок.

– Моя подруга Зои говорила, что со мной приключалось обсессивно-компульсивное расстройство, когда дело касалось Кэлвина Кеннеди, и я безостановочно спорила с ней, но она была права. Теперь я это понимаю. В моей влюбленности не было ничего здорового или нормального. Мне было неинтересно обклеивать стены плакатами с “One Direction”, когда самый сексуальный парень на планете жил со мной по соседству.

– Вы продолжали общаться, или он полностью вытеснил тебя из своей жизни? – Лив чуть ли не с пеной у рта пытается докопаться до деталей.

– О, мы продолжали общаться, только не так как раньше. Мы по-прежнему проводили время вместе, только не публично. Мы всегда были одни. Он либо приходил к нам в дом, когда родители были на работе, либо мы болтались в домике за лесом.

– Извращенец!

Я фыркаю.

– Хотелось бы.

– Хочешь сказать, ничего не было? – Ее вопрос звучит разочарованно.

– Нет, до прошлого года.

– Чем вы, черт возьми, занимались? – Она недоуменно хмурится.

Я разражаюсь смехом.

– Боже, Лив! С мальчиками можно заниматься чем-нибудь еще кроме секса.

– Скучно, – бросает она в меня еще одну подушку.

Я ловлю ее обеими руками и подкладываю себе под голову, показав язык.

– Мы занимались все тем же и много разговаривали. Обо всем на свете. Кэл тот еще шутник, и иногда было тяжело заставить его вести себя серьезно, но мы много говорили и о важных вещах, и он доверялся мне, как и я ему. Мы делились друг с другом самыми сокровенными секретами, и это поддерживало меня. Понимаешь? Когда он бывал не в себе, мне было приятно осознавать, что я единственная, с кем он мог поделиться своими мечтами.

– Должна сказать тебе, Лана, твой парнишка не похож на предел мечтаний.

Я пожимаю плечами.

– Казалось, у него две стороны. На людях – дерзкий обаятельный футболист, с которым хотели переспать многие девчонки Уэлсли. И, поверь мне, спали. – Я чувствую привкус желчи во рту, боль и отторжение многих лет охватывает меня. – Но наедине со мной он был милым, уязвим и заботливым. Было нереально не вкрашиться[2] в него.

Я уставилась в никуда.

– И он без колебаний бросался на мою защиту публично, если того требовала ситуация. – Я поправляю шорты. – Помню один раз.

Мое сердце пропускает удар, когда я вспоминаю этот случай.

– Дело было в шестом классе, и все братья Кеннеди пришли со своим отцом и моими родителями посмотреть школьную постановку, потому что в том году у меня была одна из главных ролей. Я знала свой текст назубок, но в тот миг, когда я поднялась на сцену и увидела толпу, почувствовала жар прожекторов, нервы сыграли со мной злую шутку, и я забыла все свои слова. Жасмин Ридс исполняла еще одну ведущую роль, она же была главной задирой года. И Ридс разозлилась на меня и толкнула в заключительной сцене. Я упала, а другие девчонки рассмеялись. Мне было очень неловко.

– И что же сделал наш мальчик?

Я хихикаю.

– Он ворвался на сцену и помог мне подняться на ноги. Заслонил меня рукой и даже успел накричать на Жасмин, прежде чем учитель уволок его. – Я мечтательно вздыхаю. – Он был моим рыцарем в тот день, и, забавно, но с тех пор я ни разу не забывала свою роль.

– Миленькая история, но давай вернемся к событиям не столь давних дней. – У нее практически слюнки текут, и я снова закатываю глаза. – Очевидно, что-то между вами произошло. Иначе событий прошлого года не случилось бы.

У меня щимит в груди.

– В прошлом году внутри меня что-то сломалось. Или Зои наконец достучалась до меня. Я не была уверена, но точно поняла, что не могу больше пытаться отрицать свои чувства к нему. Я старалась продолжать жить. Всю старшую школу я ходила на свидания с мальчиками. И у меня даже была парочка бойфрендов. Поначалу я так поступала, потому что думала, смогу заставить Кэла ревновать, но оказалось, его это не колышет. Затем были периоды, когда я ненавидела его, потому что тошно было слышать о нем от других девчонок. И девчонки постоянно цеплялись за меня, когда узнавали, что я жила на территории усадьбы Кеннеди, но тут же выкидывали меня, как обжигающую картошку, стоило им понять, что я не помогу им попасть к нему в постель. Я постоянно обещала себе, что забуду о нем и найду парня, которому буду нравиться так же, как он мне. Поэтому я встречалась с несколькими парнями, надеясь, что они помогут выбросить Кэла из моей головы. Но все было впустую. Я была безнадежно влюблена. И хотя я многое себе позволяла с парнями, но никогда не выходила за определенные рамки. И каждый раз разрывала отношения, пока они не стали слишком серьезными.

– Пока они не дошли до секса, ты имеешь в виду?

– Да. Это было глупо, но я берегла себя для него.

– Это не глупо, Лана. Лучше бы я дождалась кого-то особенного со своим первым разом. Мой первый раз был… Ух! – Она содрогается, состроив страшную рожицу. – В любом случае, сейчас не обо мне. У нас шоу про Лану и Кэлвина. Что случилось потом?

Я перебарываю желание снова закатить глаза.

– Я осмелилась сказать, что люблю его, и он сманеврировал. Постарался высмеять меня, будто мои чувства – шутка. Я взбесилась и велела ему убираться. Спустя несколько дней он вернулся. Сказал, что извиняется за свое поведение, что я тоже ему небезразлична, но он не уверен, сможет ли быть верен одной девушке.