– Инспектор, что вам от меня нужно? – спросила я по-английски. – Просто объясни, что вы хотите. Ваш гостеприимный друг меня совершенно не интересует, равно как и этот небольшой спектакль, который ты только что устроил. Понятно? Просто скажи, что тебе надо.

– Ладно, – пожал плечами да Сильва. – Я просто думал, что ты проголодалась. Раз нет, тогда пойдем со мной.

– Никуда я не пойду. Думал напугать меня этой ерундой?

Хозяин нервно суетился, раскладывая приборы на троих за большим столом из резного красного дерева со стеклянной столешницей, и делал вид, что не слышит нашего разговора. Собравшись с духом, я заговорила потише:

– Ты же привез меня в такую даль не в качестве свидетеля. Что это было?

Да Сильва выглядел слегка утомленным, но довольным, и мне невыносимо сильно захотелось сломать его симпатичный нос.

– Эта сцена была рассчитана не на тебя. Это было послание, и оно тебя не касается. А теперь, может, уже пойдешь со мной? Господин Разнатович весь день ждать не будет!

– Он здесь?!

– Ну, ты же сама сказала: я тебя привез в такую даль не для того, чтобы ты посмотрела, как я застрелю человека. Пойдем!

Вытянутой формы комнаты виллы были обставлены ужасающими подделками под антиквариат, а вот бетонным полом и жутковатым двориком дизайнеры заняться не удосужились. Да Сильва провел меня мимо стола в гостиной, где на стене висел огромный плоский телевизор, потом наверх в комнату, которая, видимо, задумывалась как спальня, но сейчас в ней не было ничего, кроме трех складных стульев, на один из которых взгромоздилось огромное тело Дежана Разнатовича.

Я остро осознавала три вещи: в комнате было очень холодно, прическа у меня жуткая, а Разнатович мог бы сломать мне позвоночник одной рукой, даже не вставая со стула.

– Полагаю, вы знакомы, – сострил да Сильва.

Мрачно взглянув на него, я села напротив Разнатовича. Наша последняя встреча с сербом была слишком короткой, чтобы называть его любовником, но, когда я увидела грубо высеченные черты его лица и невероятной ширины плечи, должна признать, во мне шевельнулось желание. Крайне одаренный мужчина. Нельзя сказать, чтобы он обрадовался, увидев меня. С другой стороны, подумала я, если бы он совсем не хотел увидеть меня, то не стал бы рисковать, приезжая сюда, ведь практически во всех европейских странах имелся ордер на его арест. Мог бы просто приказать убить меня, как того неудачника во дворе.

– Мисс Тирлинк, – произнес он.

– И снова здравствуй, Дежан. По-моему, я говорила, что ты можешь называть меня Джудит.

– Пусть будет Джудит. Перейдем сразу к делу? В Белграде ты обманула меня. Я передал твое сообщение Ивану Казбичу с условием, что ты вернешь некий предмет, и ты пообещала сделать это. Ты сказала, что передача будет осуществлена в Швейцарии. Однако, судя по всему, господина Казбича больше нет с нами, а некий предмет бесследно пропал. Где он?

«Предмет», о котором шла речь, представлял собой набросок на льняном холсте, якобы работы Караваджо. Казбич пытался продать его Павлу Ермолову, но я помешала этой сделке. Похоже, у меня талант срывать сделки.

– Можно сказать, что я его оставила. По крайней мере, то, что от него осталось. Это была дешевая подделка, и ты наверняка прекрасно знаешь это.

– Разумеется. Однако она была очень полезной. Из-за тебя у меня много проблем. На самом деле, если бы не наш друг-инспектор, – Разнатович перевел взгляд на сидевшего рядом со мной да Сильву, – то тебя ждала бы такая же судьба, как господина Казбича. Однако у инспектора появилась идея получше.

– Что вам от меня нужно? – в очередной раз спросила я, уже начиная уставать от этого вопроса.

– Когда… предмет пропал, я поговорил с господином да Сильвой. Он знал о тебе некоторые подробности, которые мне были неизвестны, однако затем мы приняли решение… как правильно, совместное? Совместное решение, что ты сможешь помочь нам разрешить возникший между нами конфликт.

– Ну да, ну да. А если я откажусь – вы меня убьете. Ничего нового.

Вообще-то, умирать мне не хотелось. С другой стороны, провести остаток жизни, искупая грехи и помогая прокаженным, тоже не очень хотелось. Умирать не хотелось точно. Однако, поскольку я все еще была жива, я понимала, что со мной ничего не сделают. По крайней мере, пока. Они просто пытаются припугнуть меня. А я не люблю, когда со мной так себя ведут.

– Разумеется, – кивнул Дежан, – но не сразу. Сначала убьем твою мать. Пожалуйста, покажи ей фотографии.

Да Сильва достал телефон, нашел нужные снимки и протянул мне. И правда, моя мама. Вот мама идет в паб рядом с нашей старой квартирой. Наверное, стоит порадоваться, что они сфотографировали ее по пути туда, а не по пути обратно. Мама с тележкой идет по супермаркету. На ней куртка, которую я прислала ей из Италии на день рождения в прошлом году, – темно-синий бушлат из вощеного холста от «Макс Мары». Я точно знала: подарок ей не понравится, но надеялась, что в нем она будет выглядеть поприличнее. Странно, что она вообще стала его носить. Последний снимок был сделан через окно кафе – мама выглядит счастливой, пьет капучино со своей подругой Мэнди. Я так и не смогла смириться с тем, что теперь капучино есть даже в Ливерпуле. Вместо бушлата на ней полушубок из искусственного меха, для погоды похолоднее, но на случай, если бы у меня возникли сомнения в том, когда сделана фотография, агент Дежана сфотографировал рядом с мамой выпуск газеты «Миррор» за вчерашний день. Плавным движением я дотронулась до экрана и посмотрела в мрачные, темные глаза Разнатовича. За последнее время мне несколько раз приходилось смотреть прямо в дуло пистолета, но этот взгляд был куда страшнее. Мне захотелось сказать себе: надо не подавать виду, будто я боюсь, но тут я с удивлением обнаружила, что, вообще-то, не боюсь. Тут Дежан просчитался. За исключением жизни, я уже давно потеряла все, что могла.

– Итак, я знаю, что вы можете до нее добраться. У тебя есть свои люди в Англии. И что дальше? Ничего нового, я же говорю. Мне действительно все равно. Хотите убить мою мать – вперед.

Да Сильва удивленно крякнул. Для итальянцев мать – это святое. Даже по лицу Разнатовича пробежала тень изумления.

– В таком случае есть два момента, – продолжила я. – Полагаю, парень с винтовкой, которого несколько дней назад мы встретили на пляже, тоже один из твоих, так, Дежан? Потому что тебе нужны деньги за тот самый «предмет», который упустил наш итальянский друг? Поэтому да Сильва спрятал меня подальше от тебя, пока ты не решишь нужные вопросы? – Разнатович медленно кивнул. Я повернулась к да Сильве и продолжила: – Парень во дворе, второй труп? Это он организовал нападение на пляже? Поэтому тебе пришлось избавиться от него, чтобы доказать всей вашей банде, что вы снова живете душа в душу? «Послание»? Акт веры в вашу новообретенную коллективную выгоду?

Мужчины пораженно смотрели на меня. Дежан открыл было рот, но я презрительно отмахнулась от него, и, должна признаться, сделала это с удовольствием.