– Может, все-таки с кем-то? С женщиной, например.

– С женщиной?.. Ну, может быть, – вытянув трубочкой губы, она скривила их на сторону. – Я же на кассе сижу, я не вижу, кто с кем…

– Но его же запомнили?

– Запомнила… Нет, он без женщины был, – смущенно и вместе с тем торжествующе улыбнулась девушка, глядя Илье на подбородок. – Он бы на меня так не смотрел…

– А как он на вас смотрел?

– Ну, я ему понравилась. Во все глаза смотрел, вот как…

– Не удивительно, вы… э-э…

– Марина.

– Вы, Марина, девушка красивая, мужчины просто обязаны на вас заглядываться. А если не заглядываются, то они вовсе и не мужчины, – белозубо улыбнулся Романов. – Значит, заглядывался на вас Егор…

– А его Егором зовут? – Марина приложила к щекам ладошки, как будто для того, чтобы скрыть проступивший розовый румянец.

– Звали. Нет его больше… Вы же должны понимать, что я интересуюсь этим человеком не просто так. Убили его.

– Понимаю… Какая жалость!

– Да, Марина, жаль, что теперь он не будет на вас заглядываться.

– Дело не в том. Мне все равно, будут на меня заглядываться или нет, просто человека жалко…

– Значит, глазки он вам, Марина, строил. А может, он еще и заговаривал с вами?

– Нет, не было ничего такого… Ну, он сказал, что руки у меня красивые…

– Он вам не льстил, Марина, – сказал Илья и провел пальцем над своей верхней губой, будто закручивал гусарский ус. – Так оно и есть.

Руки у девушки действительно красивые, изящная кисть с длинными пальцами, будто выточенная из слоновой кости талантливым мастером, кожа нежная, прозрачная, хотя кровеносные сосуды под ней угадываются едва-едва…

– Ну, ничего особенного, – потупилась Марина.

Она сделала движение, будто намыливала руки, убрала из виду ладони, а затем уложила одну на панель кассового стола, за которым сидела. В универсаме шла торговля, но Илья уже отгородился от покупателей тележкой, чтобы никто не мешал их разговору.

– Может, он еще что-то говорил? – продолжал он гнуть свою линию.

– Да нет, ничего…

Марина выразительно посмотрела на него, сожалея о том, что ничем не может ему помочь.

– Может, вы вспомните, в какую сторону он уходил из магазина?

– Куда уходил?.. Через дорогу пошел…

Витринные окна в универсаме прозрачные, и в проход между двумя домами Марина показала, не поднимаясь со своего места. Один высотный крупнопанельный дом, а другой – пятиэтажка хрущевской эпохи. Егор Сошников переходил через улицу и дальше шел по дороге, разделяющей эти два дома.

– Возможно, он в какой-то из этих домов заходил?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Может быть, и заходил, но я не видела.

Из окон универсама просматривались только два подъезда высотного дома, а пятиэтажка развернута была к улице тыльной стороной. Да и за этими домами наверняка есть и другие подобного рода строения.

– Спасибо и на этом! – Романов попрощался с кассиршей и направился к высотному дому, возле которого вскапывал землю таджик.

Худощавый паренек в старенькой джинсовой курточке не зря ел свой хлеб – движения у него быстрые, энергичные, но вместе с тем экономные, чтобы зря не растрачивать энергию.

К нему Илья и обратился, показав фотографию Сошникова:

– Видел такого, земляк?

Таджику хватило быстрого взляда, чтобы узнать Егора:

– Видел.

– В каком доме он живет?

– Не знаю, он мимо проходил, туда, дальше шел…

Оказалось, что Сошников сворачивал за многоэтажку, где находился такой же высотный дом.

– Если хотите, я у Сайдуллы спрошу. Может, он знает?

Таджик говорил по-русски с акцентом, но бойко и вполне понятно, зато его друг Сайдулла по этой части ни бэ, ни мэ. Этот подметал пятачок перед подъездом, причем делал это с ленцой. Взгляд у него туманный, бесмысленный, и где-то в глубине теплилась восточная хитрость. На фотографию Сошникова он смотрел, как баран на новые ворота, долго и тупо, наконец, кивнул и сказал что-то на своем родном языке.

– Сайдулла видел этого человека, – перевел дворник.

Более того, Илья смог узнать подъезд, в который заходил Сошников.

А в подъезде Романова ждал подарок в виде расплывшейся женщины со студенистым тройным подбородком и выпученными крабьими глазками. Высокая прическа из седых волос, на переносице родинка величиной с вишенку, одна губа почему-то поджата под другую. Она и сама похожа была на краба, высматривающего жертву из-под брони своего панциря. Комнатка консьержки была ее крепостью, и оттуда она зорко следила за проходящими мимо людьми.

Вслед за случайным попутчиком из жильцов дома Илья прошел через главную дверь и оказался в маленьком тамбуре, который просматривался из консьержной через одно из двух окон. Женщина со студенистым подбородком, глянув на незнакомца, подобралась на стуле, будто краб, привставший на лапках. «На плечах» попутчика Илья прошел через вторую дверь и нос к носу столкнулся с консьержкой, которая уже покинула свою каморку, чтобы перекрыть ему путь. Быстро это у нее получилось, видно, что женщина всерьез относилась к своей работе. А тело у нее тяжелое, ноги толстые, слоновьи, наверняка больные.

– Здравствуйте, капитан Романов, уголовный розыск.

Он махнул своими корочками, не раскрывая их, и женщина успокоилась, сдала назад.

– Для начала один вопрос, – бодро начал Илья. – Вы видели этого человека?

Положительный ответ открыл простор для новых вопросов. Где жил Сошников? С кем проводил время? И так далее…

– В какой квартире он жил?

– Ну, он у нас недавно, но у меня все записано! – обрадовалась собственной предусмотрительности женщина.

И зашла в свою каморку, увлекая за собой Илью. Села на стул, который страдальчески простонал под тяжестью ее тела, открыла канцелярскую тетрадь с картонной обложкой:

– Так, фамилия Сошников, зовут Егор, квартира десятая. Сдает ее… так, вот. Касатонова Ирина Юрьевна сдает квартиру…

– А вас как зовут?

– Лилия Матвеевна меня зовут, а что?

– А то, что хотел бы я взять вас к себе на службу. С такими ценными работниками не пропадешь, – широко улыбнулся Илья. Все-таки добрался он до гнезда, который свил себе в Битово Егор; это не могло не радовать. – Значит, в десятой квартире Сошников жил.

– В десятой, на третьем этаже, – польщенная похвалой, охотно подхватила женщина. – Там двухкомнатная квартира, очень хорошая….

– Скажите, а Сошников сам в ней жил?

– Сначала сам, а потом с женщиной жить стал…