– Он плохой человек. Леш… – просто сказала она, едва увидев стоящего на пороге нашего дома улыбающегося Андрюшу Бекетова, отсвечивающего лоснящимися щеками и одетого в украшенную дурацким пальмами поношенную рубашонку.

Где он ее взял только, я таких уже лет пятнадцать не встречал. Да и вообще видок у него еще тот был. Это сейчас он может отличить Бриони от Хьюго Босс, а тогда выглядел, как нищий с вокзала. Да и откуда ему было разбираться в мужской моде, если он всю свою сознательную жизнь служил на складе и даже дослужился до звания подполковника, пока ему не дали под зад коленом, поймав на мелкой краже тушенки с военного склада.

– …Хватишь ты с ним горя.

– Слушай, не могу же я один лямку тянуть. Все тебе не нравятся. А этот хоть хозяйственник хороший, – грубо ответил я тогда, за что себя корю до сих пор.

И ведь права она оказалась. А я, дурак, взял Бекетова, да не просто замом, а компаньоном сделал. Зачем, спрашивается? Ретивое взыграло, решил Ольге назло доказать, что не права она.

– Я обзвонился. Тут работы выше крыши накопилось, – услышал недовольный голос компаньона.

Точно в офисе заседает. Я вот всегда удивляюсь этому. Дома жена, дети. А он с утра до глубокой ночи, даже в выходные, сидит в кабинете, перекладывая с места на место бумажки. Ольга звала его дураком с инициативой. И ведь права была. Это страшная, гремучая смесь.

– Что-то случилось? – спросил я без интереса.

Концерн работает, как отлаженный механизм, принося неплохие дивиденты. На заднем плане раздался тихий женский смех, в котором я уловил фальшь. Ну все ясно, Андрюша в своем репертуаре, опять естествует какую-то свою подчиненную. И как я ему не объяснял, что гадить на рабочем месте – последнее дело, он с упорством продолжает трахать глупышек, думающих подняться по карьерной лестнице.

– У нас проект горит. Ну тот, новая линия одежды для жирных баб. Я уволил его руководителя. Эта овца совсем не справлялась с работой.

– А может, просто тебе не дала? Или ты для своей очередной шалавы место освободил? – зло спросил я и по молчанию в трубке понял, что так оно и есть. Попал не в бровь, а в глаз, так сказать. – Слушай, Бекетов, если ты из-за своих мудовых страданий завалишь мне год работы, я тебя урою, ты понял? И эта линия одежды для женщин плюс сайз, а не для жирных баб, как ты изволил выразиться. Нужно с уважением относиться к тем, кто носит тебе золотые тугрики. Бабу найти. В ногах у нее валяйся, но чтобы вернул. Ты понял меня?

– Я нашел другого руководителя, – Бекетов был зол, я понял это по дрожащему голосу и представил, как Андрюша пытается расслабить галстучный узел толстыми пальцами. – Она справится. Опытная девочка. А эта. Я ее в глаза ни разу не видел, обычный винтик в механизме, посредственность. Так что не стоит из-за какой-то там овцы копья ломать, братан. Справится моя малышка, еще лучше даже, вот увидишь.

– Ладно, – пустой спор начал меня утомлять. В конце концов, какая мне разница, кто выполнит работу? Важен конечный результат. Андрей явно понял мое настроение и расслабился. – Завтра домой меня отвези. Сколько можно тут валяться?

– А ты где? – спросил Бекетов. – И что случилось? Бабу себе нашел наконец-то? Сам-то что до дома не доедешь?

– Нет у меня машины больше, Андрюша, – ухмыльнулся я, – так что, друган, придется тебе подсуетиться. Со сломанными ребрами тяжело променады даются.

Отключив телефон, я обессиленно откинулся на кровать и прикрыл глаза. Что стало с моей жизнью? После смерти Ольги я словно заморозился. Исчез с этой земли, только девочки до сих пор держат меня, не дают сойти с ума. А все остальное вдруг стало пресным. Даже того азарта от работы и денег я больше не ощущаю. А встреча с этой странной незнакомкой что-то вдруг всколыхнула в душе. И бровь эта ее выгнутая как вызов моему мужскому эго. Правильно, зачем мне эти проблемы? Хорошо, что Адольфовна ее уволит. Нет человека – нет проблем. Выкину из головы и забуду, как страшный сон.

– Ага, и продолжишь тосковать по умершей жене. Хоронить себя раньше времени. А то, может, сопьешься от горя. И девочки твои по миру с протянутой рукой пойдут. Зря думаешь, что они кому-то, кроме тебя, нужны, – тут же отозвался вредный внутренний голос, – давай жалей себя, это очень по-мужски.

– Да пошел ты! – разозлился я, гоня из головы дурацкие мысли, которые почему-то никак не хотели исчезать, крепко засев в мозгу.

Ну ничего, завтра выйду на работу, чтобы не думать о глупостях.

Глава 4

Комната, в которую меня привела Нюша, мне понравилась. Светлая, не очень большая, обставленная со вкусом, без вычурности, но дорого. Видно, что кто-то очень старался, обустраивая небольшое помещение.

– Не знаю, но почему-то мне кажется, что хозяин не будет злиться, что я тебя сюда поселила, – вздохнула повариха, оглядываясь по сторонам, словно сканируя пространство взглядом.

– А почему он против должен быть? – спросила я.

– Это комната хозяйки, – тихо пояснила Нюша, и мне стало не по себе.

Я так и не узнала, кстати, куда делась мать девочек, но то, что в этом доме женского присутствия не ощущалось, было ясно с первого взгляда. Нет, прислуга и теща, и даже девочки не в счет. Просто дом был какой-то неуютный, не хватало милых женскому сердцу мелочей, которыми обычно украшают свое жилище хозяйки. Он словно впал в какую-то странную спячку и никак не желал из нее выходить, даже стараниями девочек их отца.

– Ольга Владимировна умерла, – всхлипнула повариха, и я поняла, что она была очень привязана к женщине, чье имя, казалось, повисло в спертом воздухе комнаты. – В последнее время она жила здесь. Не хотела мешать Алексею Михайловичу и пугать дочек. Светлая была женщина. Ангел. Думаю, она им и стала.

– Простите, я не знала, – с трудом сказала я, оглядываясь по сторонам. – Так, может, тогда не стоит