– Хотите посмотреть материалы дела? – предлагает Галлард.

– Конечно. Но уверен, что вы их изучили тщательнее, чем я когда-либо смогу.

Галлард двигает в мою сторону тонкую папку, и я вспоминаю, как примерно таким же движением детектив Гленн в Монтане предлагал мне посмотреть фотографии с места жестокого убийства, чтобы оценить мою реакцию. Я прибег к тому же приему в Москве. Несмотря на то что сначала Гленн меня раздражал, постепенно это чувство перешло в уважение. А когда Вик сорвался с катушек и принялся убивать налево и направо, Гленн отдал свою жизнь, чтобы спасти мою.

В папке фотографии тел с места убийства криминалистов и диаграммы. Основные материалы – это результаты генетического анализа крови жертв. Не полный геном, конечно, только уникальные нуклеотидные маркеры, отличающие одного человека от другого. Я просматриваю длинные строчки последовательностей ATGC.[5]

– Вы понимаете, что там написано?

– Не все, чуть-чуть, – я указываю на цифры рядом с каждой строкой. – По этому числу можно определить, где именно в геноме расположена последовательность. Иначе это был бы случайный набор нулей и единиц.

– Вам приходилось работать с командой? – спрашивает Галлард.

– Да, у меня есть люди в Остине.

– Ага, и на чем ваша компания специализируется?

– В основном консалтинг. Мы разрабатываем регламенты лабораторных работ для других организаций, – выдаю я официальную легенду.

– Ага. Не нашел ничего о вас в «Гугле». У вас гриф секретности или что-то в этом роде?

– Ну, у нас узкий круг клиентов и реклама ни к чему, если вы об этом.

– А откуда средства?

– От тех самых клиентов, о которых я говорил.

– Ну, Тео, вы не назвали ни одной конкретной организации. Только вернулись из России? И что вы там делали?

– Консультировал.

Интересно, как бы он отреагировал, скажи я, что пытался вычислить русского шпиона среди сотрудников нашего посольства в Москве. Звучит, конечно, намного интереснее, чем было на самом деле.

– Кого?

– Клиента.

– А в страну вы въезжали по рабочей визе?

Он не отступает. Думаю, он просто не представляет реальной картины. Конечно, я могу рассказать ему больше о себе и своей поездке, но мне кажется, это вне его юрисдикции. Поэтому я решаю свернуть этот допрос.

– Мне не нужна была виза.

– Ввиду специфики вашей работы?

– Ввиду того, что я прибыл по дипломатической линии спецрейсом Государственного департамента.

На секунду Галлард застывает с открытым ртом. Наверняка он подозревал, что я ездил продавать секреты русским биотехнологам, защищенные смартфоны для мафии или еще что-нибудь столь же незаконное. Теперь же до него начинает доходить, что на самолетах Госдепа проворачивать темные делишки не летают.

– Значит, вы много путешествуете, – наконец говорит он.

– Бывает. К сожалению, о большей части своей работы я не могу рассказывать.

– Ладно, кажется, я начинаю понимать, – кивает Галлард. – А во время охоты на серийных убийц вам приходилось работать с кем-нибудь вместе?

– Я не считаю это работой. И да, мне помогали.

– Ну, относитесь вы к этому точно как к работе. Это был какой-то конкретный человек?

– В каком смысле?

– Ну, был ли у вас партнер? Например, ваша девушка.

– Джиллиан помогла, когда я искал Джо Вика, но с Ойо я разбирался самостоятельно. Отец одной из жертв оказал некоторую поддержку. Собственно именно он и обратился ко мне с этим делом.

– Как вы думаете, этот отец мог посещать Атланту после того, как Ойо был убит? – присоединяется к разговору Николсон.

– Просили ли Вильяма дать показания в местной полиции? Не знаю.

– Николсон хочет понять, мог ли Вильям посещать место преступления?

– Понятия не имею, но это было бы странно.

Раздается стук, и в дверь входит миниатюрная женщина в лабораторном халате. Перед собой она толкает металлическую тележку.

– Прошу прощения, джентльмены. Вы приехали из дома Ойо?

– А что? – спрашивает Галлард.

– Мы берем образцы у всех, кто там был, чтобы избежать путаницы в данных.

– Это еще что за новые процедуры? – ворчит Галлард. – Ладно, что вам нужно?

– Несколько мазков и отпечатки. Прошу прощения за беспокойство.

– Давайте уже, – закатывает глаза Галлард.

Лаборант натягивает голубые одноразовые перчатки и берет образцы из-под ногтей, затем мазок с внутренней стороны щеки, и цифровым сканером снимает отпечатки пальцев.

– Моя очередь, – говорит Николсон.

Она достает новые пробирки и начинает брать образцы у агента.

– Я пока в туалет, – говорю я, встаю и направляюсь в мужской туалет в конце коридора.

Когда я возвращаюсь, женщина убирает пробирки с образцами.

Галлард искоса смотрит на меня и замечает:

– Вы же знаете, что это не тест на наркотики. Смывать траву в туалет было не обязательно.

– Что же вы раньше не сказали?! – отвечаю я с сарказмом, садясь на свое место.

Лаборант снимает и выкидывает перчатки, надевает новую пару. Берет образцы у меня из-под ногтей и снимает отпечатки пальцев. Когда она достает ватную палочку для мазка, я прошу отдать ее мне и сам провожу по внутренней поверхности щеки. Лаборант убирает третий набор пробирок, собирает принадлежности и выходит, увозя с собой тележку. Галлард продолжает разговор, как ни в чем не бывало.

– Итак, вы считаете, что Вильям не появлялся на месте преступления?

– Нет, но я уже ничему не удивлюсь в плане людского поведения.

В голове в это время я взвешиваю за и против идеи рассказать им, что вижу насквозь тот фарс, который только что был передо мной разыгран. Но потом еще один кусочек головоломки со щелчком встает на место, и я чувствую, как по спине начинают бежать мурашки. Я поворачиваюсь к Галларду.

– Ну, и как дела с психологическим профилем?

– С каким?

– С моим. Вы же именно ради этого меня сюда притащили.

Николсон непроницаем. Галлард усмехается.

– Не обижайтесь, Тео, но я не пытаюсь построить ваш психопрофиль. Вы не подозреваемый.

– Тогда скажите вашей «лаборантке», что перчатки меняют после каждого человека. Она же потрудилась их сменить, только взяв анализы у вас и Николсона. Такие, как я, обращают внимание на подобные моменты.