Справедливость этого утверждения Мэгги испытала десять лет назад на собственной шкуре, но эту мысль она пока оставила при себе. Пусть не думает, что она затаила злобу.

К удивлению Мэгги, мрачное выражение исчезло с его лица, Джек рассмеялся.

— Пытаешься убедиться, что мне можно доверять? Тебе страшно от того, что ты тоже желаешь меня? Да, конечно, лучший способ защиты — нападение!

Как тут солжешь? Соски напряглись, стали твердыми, дыхание участилось, она вздрагивала от каждого его прикосновения. Но как Джек мог догадаться, что противоречия раздирают ее на части?

— Это я тебя тогда поцеловала, или ты уже забыл? — Ее замечание прозвучало вызывающе, она пыталась снова стать хозяйкой положения.

— Несмотря на то что прошло десять лет, я ничего не забыл.

Это был не комплимент, это было признание. И решительная откровенность, с которой он это произнес, еще больше сбила Мэг с толку.

Чем же она так запомнилась ему? Тем, что натуральным образом взломала его размеренную жизнь, или теми чувствами, которые вызвала их короткая близость?

Мэгги выключила воду. Сейчас не самый подходящий момент, чтобы ломать голову над подобными вопросами. Единственный способ преодолеть эту невыносимую зависимость от Джека Тринити — довести до конца план мести.

Джек внезапно схватил ее и буквально выволок из душа.

— Я подумал, Мэгги, и решил принять твое предложение. — Она не успела отреагировать, как он сгреб ее в объятия, взял на руки и вынес из ванной комнаты.

Джек прекрасно знал, куда направляется. Не говоря ни единого слова, он пересек спальню и положил мокрую, как побывавшую под дождем мышь, Мэгги прямо на кровать. Встал рядом и просто смотрел на нее. Мэг показалось, что под его спокойным взглядом высыхают капли воды на ее раскаленном теле.

— У тебя есть презервативы? — наконец поинтересовался он.

Мэгги перекатилась на другую сторону кровати и открыла ящик туалетного столика. Специально для этого дня она неплохо запаслась, но, конечно, не выдала ему этот маленький секрет. Пусть думает, что у нее всегда целый ассортимент наготове.

— Сколько угодно. — Она небрежно высыпала на подушку горку разноцветных упаковок.

Джек скинул пиджак.

— Позволь помочь тебе.

Легкий блеск в глазах Джека подсказал, что ему эта мысль нравится. Он подошел ближе, и, пока расстегивал пуговицы на манжетах, Мэгги развязывала его галстук. В какой-то момент они оказались так близко друг от друга, что она почувствовала сквозь ткань рубашки его горячее тело. Даже аромат его туалетной воды казался Мэг возбуждающим.

Мэгги смотрела на него снизу вверх. Голова ее находилась на уровне его бедер, и она запрокинула голову, чтобы видеть бесстрастное лицо, с выражением которого так контрастировали пляшущий изгиб чувственного рта и разгорающийся огонь в глубине глаз.

После того как рубашка и майка были сброшены на пол, Мэг с восхищением отметила, что его фигура безупречна. Атлетический торс, крепкие мускулы, широкие плечи, по-мужски крупные кисти — все в нем было исполнено притягательной животной силы. Но, несмотря на немелкое сложение, двигался он на удивление легко и пластично.

Мэгги жаждала наконец прикоснуться к нему, к этой золотистой, загорелой разгоряченной коже. Прильнуть всем телом, провести руками по мокрым завиткам волос на груди, чтобы эти пальцы дотронулись до ее ждущих прикосновения сосков, чтобы ладони сомкнулись у нее на талии, прошлись по всему телу.

Дрожащими пальцами она дотронулась до ремня.

Джек помог ей. Мэгги, не отрывая жадных глаз, глядела, как он снимает боксерские трусы… И вот Джек Тринити предстал перед ней во всей своей красе.

Да он великолепен! Сердце бешено забилось. Неудивительно, что он покорил многих женщин. Пожалуй, даже слишком красив для мужчины. Его уверенность свидетельствовала о том, что он привык производить впечатление на противоположный пол, и это привлекало еще больше.

Казалось, вместе с одеждой исчезла и дистанция, что была между ними. Перед нею стоял желанный и жаждущий мужчина, самец, чье тренированное тело было создано для того, чтобы сделать женщину счастливой.

Мэгги кончиками пальцев коснулась его груди.

— Можно? — Ей казалось важным получить согласие, прежде чем дать себе волю.

Джек с готовностью кивнул, словно все десять лет только и ждал этого вопроса.

Мэгги тоже ждала. Десять лет. И теперь разрывалась между гневом и восхищением, между желанием и ненавистью. Десять лет подряд она спрашивала себя, кто он для нее.

И вот теперь наконец…

Шелковистые волоски на его теле прокладывали дорожку в низ живота, туда, куда она не решалась смотреть. Но чего уж там скрывать — она и так знала. Узкие, полные животной силы бедра, упругие ягодицы и победно вздымающийся великолепный член!

Мэгги поймала себя на том, что так гордится совершенством Джека, будто в этом есть и ее заслуга. Но не пришла ли пора перейти от созерцания к практике? Мэг обладала недурным сексуальным аппетитом и весьма давно не имела любовника.

Джек Тринити был прекрасным кандидатом на эту роль, просто лакомым кусочком.

Руки Мэгги продолжали путешествие по его спине, бедрам. Полная тишина. Слышно только ее тяжелое дыхание. Может, он наконец скажет что-нибудь? Но Джек безучастно молчал, как будто вовсе и не был заинтересован в происходящем.

Нет, так дело не пойдет. Она будто случайно задела рукой его член. Помогло — вздрогнул! Тогда Мэгги стала действовать смелее: окружила это трогательное, будто живущее отдельной жизнью существо кольцом теплых пальцев, стала ласкать ладонями, словно понуждая еще расти, тянуться вверх… Джек прерывисто вздохнул, но не шелохнулся.

Тем не менее почему-то тишина, повисшая в комнате, поменяла окраску: исчезла напряженность, воздух наполнился предвкушением и ожиданием.

Мэг было боязно посмотреть Джеку в лицо. Вдруг, подняв голову, она обнаружит не зеркальное отражение своей с трудом сдерживаемой страсти, а лишь вежливое безразличие?

Она зажмурилась, дотянулась до шеи и осторожно поцеловала голубую бьющуюся жилку.

Нежное касание ее губ было искрой, которая взорвала Джека. Зверь вырвался на волю. Он сгреб ее в охапку, опрокинул навзничь и спикировал сверху, как коршун на добычу.

Он превосходил ее во всем. И сейчас Мэг чувствовала себя беззащитной серной в львиных когтях. Золотистый, играющий мускулами, весь — единый порыв. О, как он хорош! Хранил ли он невозмутимость, был сух или агрессивен — все возбуждало Мэг.

Сейчас это был поднаторевший в битвах воин-победитель. Он навалился сверху, придавил всем телом, буквально впечатал в шелковые подушки. Локти его — слева и справа — уверенно ограничили ее свободу и дали понять, что путь к отступлению отрезан. Но куда было отступать? Дыхание участилось и было жарким, как пустынный ветер. Сердца бешеной азбукой Морзе перестукивались через грудные клетки… Оставалась мелочь: поднять голову и увидеть в его глазах желание.