Всего один танец, одно прикосновение к ее манящим изгибам, и окружающий мир перестал существовать для Лоренцо. Тогда его обуяла страсть, о которой он успел забыть. Некогда заснувшее желание пульсировало в крови, когда он нес ее на руках в свою комнату на вилле Кармайклов. Это Анжелина вернула Лоренцо к жизни.

Настенные часы пробили половину восьмого, когда раздался звонок приехавшего лифта. На Анжелине были обтягивающие черные легинсы и старая, почти выцветшая блузка. Ее волосы были забраны в хвост, на лице – ни намека на косметику. И все же она – самая сексуальная женщина, которую он видел в жизни.

– Тяжелый день? – спросил Лоренцо, осматривая Энжи с ног до головы.

Она слегка покраснела:

– Тяжелый. Готовила кое-что к показу. Прости, что опоздала.

Лоренцо знал, ее извинение неискренне. Но он закроет на это глаза, чтобы не омрачать их воссоединение.

– Переоденешься? – кивнул Лоренцо в сторону спальни. – Констанца распаковала твои вещи. Ужин ждет в духовке. А я тем временем налью тебе выпить.

Глаза Энжи помрачнели. Ей снова приказывали. Швырнув сумочку на кресло, она протиснулась мимо мужа.

– Энжи?

Анжелина нехотя повернулась.

– Надень обручальное кольцо.

– И в чем ты изменился, Лоренцо? Твои приказы стали еще грубее?

– Женатые люди носят кольца. – Он протянул руку с простым, но стильным кольцом на безымянном пальце.

Энжи молча ушла и вернулась через несколько минут. На ней была кремовая туника до колен. Пуговицы застегнуты до самой шеи. «А жаль», – подумал Лоренцо.

– Так ты выпьешь? – спросил он.

– Минеральной воды, пожалуйста.

– В пятницу вечером?

Вместо ответа Энжи наигранно вздохнула. Лоренцо налил в стакан воды, добавил дольку лайма и вынес на террасу. Анжелина уже сидела здесь в шезлонге. Обручальное кольцо все же было надето на ее безымянном пальце. Внизу в полную силу цвел Центральный парк.

В свете террасного фонаря Лоренцо с интересом изучал профиль супруги, упрямую линию рта, прямой и ровный нос. Все в ней такое прямое и ровное. Вся она всегда готова к защите. Раньше он этого не замечал. Потому что не пытался заметить.

– Почему ты ненавидишь мир богатых династий? – спросил он, облокачиваясь на перила. – Почему тебе так тяжело быть одной из Кармайклов? Понимаю, что это излишняя ответственность, знаю о твоей конфронтации с отцом. Но мне всегда казалось, за этой ненавистью кроется что-то еще.

Циничный огонек блеснул в глазах Анжелины, когда она перевела взгляд на мужа.

– Разве этого мало? Излишняя ответственность, о которой ты говоришь, конфронтации с отцом, а еще вечное внимание прессы довели мою маму до края.

– Нет, этого не мало, – согласился Лоренцо. – Мне непонятно отношение твоего отца к твоей маме после того, как она всю жизнь шла с ним бок о бок и во всем поддерживала.

Темные ресницы Энжи опустились.

– Ты видишь то, что видят все остальные. Блестящий, идеальный мир семейства Кармайкл. Ты не знаешь, какой хаос царит внутри этой семьи.

– Так расскажи мне.

– Это наши внутренние проблемы. Я предам отца, если расскажу кому-то.

– Ты моя жена, – напомнил Лоренцо. – И можешь мне доверять.

Холодный взгляд Энжи был ему ответом.

– Это как раз то, что нужно исправить в нашем браке, Анжелина. Я твой муж, но я не знаю многих страниц твоей биографии.

– Как и я не знаю твоих, – парировала Анжелина. – Доверие не дается просто так, его нужно завоевать. Хочешь, чтобы я тебе доверяла, подай пример и откройся сам.

Лоренцо знал, что правда за ней. Как знал, что после смерти Лючии он жил на автопилоте. Тогда он просто отказал себе в проявлении чувств. Но признать это оказалось не так просто.

– Хорошо. – Он широко развел руками. – Считай меня открытой книгой. Никаких запретных тем.

Энжи одарила его таким взглядом, что Лоренцо ощутил напряжение каждого нервного окончания. Но обратного пути не было. Значит, нужно срочно менять тему.

– Как у тебя с работой? – спросил он, и Анжелина закатила глаза.

* * *

Выйдя из горячей ванны, Анжелина машинально направилась к кровати. Спасибо Лоренцо хотя бы за то, что не торопил ее с сексом. Он четко дал понять, что понимает ее положение. Да, ей нужно время, чтобы привыкнуть. Вернуться в прежнюю жизнь в этих роскошных апартаментах.

Слишком много воспоминаний связано со всем, что ее здесь окружало. В груди так жгло, что было трудно дышать. Энжи утерла слезы, навернувшиеся на глаза. Тяжело делать вид, что не прошло этих двух лет. Хорошо, что Констанца постелила ей в гостевой комнате. Здесь она не спала ни разу, а значит, и воспоминания мучить не будут. Приподняв шелковое одеяло, Энжи скользнула под него. Не прошло и двух минут, как она мирно заснула.

* * *

Анжелина проснулась от странного чувства. В состоянии, пограничном между сном и бодрствованием, она не могла понять, где находится. Присев на кровати, она с минуту просто моргала, привыкая к темноте.

Сильные руки прижали ее к горячей мускулистой груди. Тепло. Острый, страстный, эротичный и такой знакомый запах.

Лоренцо.

Потерянная в пространстве и времени, так и не привыкшая к ночному мраку, но соблазненная ароматом мужа, она прижала ладонь к стальным мышцам его груди. Он всегда олицетворял силу, которой так хочется отдаться.

Энжи резко открыла глаза. Осознание происходящего обрушилось на нее как кубики льда из ведерка. Она куда-то идет, держа за руку Лоренцо. Его холодные черные глаза в свете луны блестят как агаты.

– Что… что ты делаешь? – возмутилась Энжи, поняв, что он ведет ее по коридору в свою спальню.

Еще секунда, и он толкает ее на кровать.

– Можешь привыкать сколько хочешь, но спать ты будешь в моей постели, – проговорил Лоренцо. – Мы развиваем отношения, а не сворачиваем их.

– Но я… – Энжи вцепилась пальцами в простыни. – Я не хочу здесь спать. Слишком много воспоминаний связано с этой спальней.

– И что? Ты хочешь все это забыть?

Только сейчас глаза Анжелины полностью привыкли к темноте. Она видела злость на лице Лоренцо. Посреди ночи в этой комнате он выглядел по-настоящему пугающе.

– На что ты так злишься? – вместо ответа спросила она.

– Я проснулся, а тебя нет рядом, – прохрипел Лоренцо. – Я не знал, где ты.

Он подумал, что она снова ушла. В очередной раз. Энжи прочла это в его безумном взгляде. Тогда, два года назад, инстинкт подсказывал ей, что, уйдя от Лоренцо, она совершит непоправимую ошибку. Но в двадцать три года сложно быть эмоционально зрелой женщиной. Поэтому она оставила Лоренцо и улетела с бабушкой на Карибы. За что не простила себя до сих пор.