Но бокалов было явно не меньше десяти. Тем временем мама, держась за стену, подошла к холодильнику.

– Спиртного там нет, – тихо сказала Эбигейл. – Тебе нужно снова лечь в клинику, мама.

Делла повернулась к дочерям, в ее глазах явственно читался испуг.

– Эбби, я же сказала, что никогда не вернусь туда.

– Тебе нужна помощь, – вмешалась Анжелина. – Профессиональная помощь.

– В клинику я не…

– Ляжешь, – в гневе перебила Энжи. – Ты не разрушишь наши жизни, пытаясь разрушить свою. Эбигейл хочет жить своей жизнью. Я хочу жить своей. А тебе нужна помощь.

– Ах вы! – сощурилась Делла Кармайкл, изображая праведный гнев. – Так вам плевать на меня? Вы думаете только о себе!

– Потому что я больше так не могу, – сказала Эбби. – То, как я прожила последние годы, – это не жизнь.

Взгляд мамы потемнел. Она закрыла рот ладонью:

– Мне плохо.

Сестры вмиг подбежали к матери, обхватили ее с обеих сторон и повели в ванную. После того как мать пришла в себя и умылась, Энжи и Эбби помогли ей лечь в кровать.

– Простите, – расплакалась Делла. Переход от агрессии к печали был, как всегда, быстрым. – Простите меня.

Анжелина и сама была готова заплакать.

– Я понимаю тебя, – сказала она, сжимая руки матери в ладонях. Горячие слезы, обжигая глаза, текли по щекам. – И ты нас прости.

Выключив свет, сестры вышли из комнаты. Слезы застлали глаза обеим, но ноги пошатнулись только у Энжи. Она соскользнула по стене и упала на колени рядом с дверью. Закрыв лицо руками, она прошептала:

– Где мне взять силы на все это?

Проходя мимо дома, Лоренцо замер, увидев в окно сидящую на полу жену.

– Анжелина? – позвал он, забегая внутрь.

– Я думала, она упала в обморок, – сказала испуганная Эбигейл.

– Эбби, оставь нас, пожалуйста, – попросил Лоренцо.

– Ты уверен?

– Да, Эбби, прости.

Когда сестра вышла за дверь, Лоренцо сел на корточки рядом с женой:

– Что случилось? Она не ответила.

– Анжелина, что случилось?

Прекрасные голубые глаза были красны от слез и, казалось, не держали фокус. Сердце Лоренцо забилось с утроенной силой. Он обхватил пальцами подбородок жены:

– Господи, Энжи, ответь мне. Что случилось?

Она подняла руку, чтобы убрать с лица волосы.

– Я…

И слезы вновь потекли ручьями ей по щекам. Лоренцо выругался, протиснул руки под колени жены и поднял ее с пола. Поднеся жену на руках к их спальне, он плечом толкнул дверь и усадил Энжи на диван. Шикарное красное платье было мокрым. По запаху Лоренцо догадался, что Энжи облили шампанским.

Он сел рядом с ней:

– Расскажи мне, что случилось.

Когда Анжелина закрыла глаза, Лоренцо провел пальцем по ее щеке.

– Мама опять напилась, – сказала Энжи дрожащим голосом. – Прости меня за эту сцену.

– Единственная сцена, которую я видел, – это моя жена, плачущая на полу. Господи, Энжи, что происходит?

– Ничего, – покачала она головой. – Просто не справилась с эмоциями. Выдался трудный день.

Набрав в грудь воздуха, Лоренцо досчитал до пяти.

– Или ты расскажешь мне, в чем проблема, или я спрошу Эбигейл. Но, учитывая специфику наших отношений, я бы предпочел все узнать от тебя.

Энжи долго смотрела на мужа. Он в ответ смотрел на нее, и с каждой секундой в его глазах было все больше угрозы.

– Мама хронический алкоголик, – сказала наконец Энжи. – Она начала пить, когда мне было четырнадцать лет. Тогда нам удалось не сделать это достоянием общественности. Мы дважды клали ее в клинику, каждый раз думая, что больше этого не потребуется. Последний раз ее хватило на два месяца. Она запила, когда начались проблемы с деньгами.

Лоренцо переполняли противоречивые чувства.

– Мы прожили вместе два года, и ты ни разу мне не сказала?

– Мама умоляла, чтобы ее недуг остался в тайне. Точнее, это было ее условие. Иначе она бы не легла в клинику. В нашем семействе принято считать, что если проблему скрыть, то проблемы не существует.

Лоренцо нахмурился:

– Кто придумал такое правило?

– Отец.

– Муж Эбигейл в курсе?

Энжи кивнула.

– Господи, Анжелина! – Пальцы Лоренцо невольно сжались в кулаки. – Почему ты не доверилась мне?

Она отмахнулась:

– Лоренцо, у тебя идеальная семья. Мне не хотелось, чтобы ты смотрел на нас свысока. Тебе так важен порядок и дисциплина, а тут…

Лоренцо поправил галстук на шее. Здесь становилось слишком жарко.

– Я бы помог вам, а не смотрел на вас свысока. Обычно супруги поддерживают друг друга, Энжи.

Мокрые глаза Анжелины сверкнули странным огнем.

– Это ты сейчас так говоришь. А тогда ты исключил меня из своей жизни. Я стала для тебя игровой приставкой. Когда ты хотел меня, я чувствовала хоть какую-то ценность. А когда ты потерял интерес и в сексе, это меня уничтожило. Зачем мне было говорить тебе о матери? Чтобы ты еще сильней пожалел, что женился на мне?

– Я никогда не жалел, что женился на тебе, – возразил Лоренцо, глядя на жену с изумлением. – С чего вдруг такая мысль?

Ответа не последовало.

Непонимание, обида и злоба сменяли друг друга в его душе.

– Я признал, что слишком мало уделял тебе времени. Но как ты могла подумать, что я изменю к тебе отношение из-за проблем твоей мамы? Как ты допустила мысль, что я тебя не поддержу?

– Не знаю, – ответила Энжи после недолгой паузы.

Лоренцо протяжно выдохнул. Их брак вдруг предстал перед ним в новом свете. Его отстраненность вгоняла жену в депрессию. А он понял это только теперь. И то, что он понял, ему не нравилось.

Взяв Энжи за руку, он помог ей встать. Затем повернул к себе спиной и потянул вниз молнию на ее платье. Анжелина в испуге отпрянула и теперь смотрела на него округленными глазами:

– Что ты делаешь?

– Хочу уложить тебя.

– Мне нельзя ложиться. Вечер в самом разгаре.

– Посмотри в зеркало, Энжи. Тебе нельзя возвращаться. Тем более гости уже разъезжаются. Я могу проводить их один.

Он вновь повернул жену спиной к себе и расстегнул молнию. После чего Анжелина отошла в сторону, скрестив руки на груди:

– Дальше я сама. Лоренцо направился к двери.

– Эбби говорила с Кортни Прайс? – спросила Энжи. – Нельзя, чтобы завтра она осветила это в своей колонке.