— Ну что ж, Василий Иванович, вот и настало ваше время. Пора бы вам обучить нас стрелять из ваших минометов, да продемонстрировать вашу умелую стрельбу.

— Это просто здорово, — сказал я, гася в себе отчаяние, возникшее в связи с трагическими известиями о гибели коммерческого судна. — Честно признаться, я уже устал вас ждать.

После начала войны, после того как я продал военным часть своих запасов, и после того как Белый в отрытую сказал, что приобретет мои минометы и боеприпасы к ним, я не раз ходил в штаб и предлагал генералу свои услуги. Говорил, что для минометных расчетов необходимо хотя бы минимальное обучение. Генерал со мною соглашался, но раз за разом просил обождать — он в те дни решал более насущные вопросы. И вот, похоже, у него выдался свободный денек.

— Хочу вам представить человека, который будет ответствен за новую минометную артиллерию. Подполковник Бржозовский, Николай Александрович. Познакомьтесь.

Из его свиты выделился человек чуть старше сорока лет со слегка полноватым лицом и растительностью на лице на отращенной на манер Атоса, графа де Ла Фер из старого советского фильма. Он протянул мне руку:

— Бржозовский, Николай Александрович, подполковник новой крепостной минометной артиллерии.

Этот человек мне не был ранее знаком, да и лицо его я до этого не встречал. Даже в штабе крепости, куда я иногда заходил, я его ни разу не видел. Но он меня заочно знал, это было несомненно. То, с каким чванством и чувством собственного превосходства он мне протянул руку, говорило о том, что он не считал меня своей ровней. Но мне было «пофиг», дело важнее.

Мы пожали ладони.

— И вот что, Василий Иванович, — продолжил Белый после нашего знакомства, — дело ваше весьма важное. Вы должны будете рассказать подполковнику всю теорию стрельбы из ваших орудий, рассказать о вашем видении тактики применения и обучить персонал безопасной и грамотной стрельбе. Понимаю, что ваше оружие новое и как с ним обращаться, пока нет никакого понимания. Но это не страшно, нам сейчас главное взяться за это дело, а там разберемся. Николай Александрович в артиллерийском деле человек грамотный, так что он быстро поймет что к чему.

И спустя какое-то время генерал Белый ушел, оставив мне подполковника. И мне пришлось с ним знакомиться более основательно. Выяснилось, что Бржозовский до этого момента заведовал хозяйством крепостной артиллерии и был что-то вроде главного каптенармуса по пушкам, снарядам и прочей атрибутике. Но в связи с тем, что возникла необходимость освоить новое оружие, генерал Белый и выдвинул подполковника на новую еще официально не утвержденную должность. Не знаю, как к подобным переменам отнесся сам Бржозовский, но, если судить по его недовольному виду и бросаемым репликам он был не особо в восторге. Но надо отдать ему должное, в теорию навесной стрельбы он вник со всем своим прилежанием и стал активно развивать новую идею, на карте определяя, откуда можно будет вести безопасную стрельбу по врагу.

Следующим днем он выстроил передо мною три десятка солдат при нескольких офицерах низших чинов. И с того момента я на неделю погрузился в обучение. Сначала теория и наглядная демонстрация и самого оружия с боеприпасами и нового взрывчатого вещества. Для наглядности того, о чем говорю, мне пришлось скрутить с одной мины заглушку, стаявшую на месте взрывателя, и выковырять пару прессованных таблеток тротила. Потом эти таблетки к ужасу Бржозовского я прихлопнул массивным валуном, а затем поднес спичку. Тротил жарко закоптил, поплыл по камню, но не взорвался.

Ну а после теории мы приступили непосредственно к стрельбе. Ушли от крепости на значительное расстояние и, протянув в сторону телефон и отправив туда же наблюдателя с биноклем и картой, приступили к набиванию навыков. Стрельба из миномета, как по мне, дело простое. Есть таблица, есть карта с расстоянием. Выставляй миномет и закидывай по одной, стараясь не воткнуть одну мину в другую. Так я считал и подобным образом я доносил до ушей слушателей. Но Бржозовский, надо опять отдать ему должное, так не думал. Он подошел к этому делу основательно, прописал инструкции, то, как все он это видел и заставил своих подчиненных вызубрить их на зубок. Каждому распределил роли в расчете. И только лишь после этого разрешил приступить к практическим стрельбам.

А самый первый выстрел сделал он сам. Осторожно опустил мину в жерло ствола и та, с шелестом скользнув вниз, выстрелила. Подполковник задрал голову, пытаясь ее рассмотреть, но, не увидев, стал ждать разрыва. Спустя какое-то время его дождался, понял, что сделан недолет, но прежде чем исправлять наводку, дождался отчета наблюдателя.

— Недолет сорок, право десять!

И подполковник, склонившись, ввел поправки. Вторая мина легла почти в цель.

— Недолет десять! Лево десять!

Ну а третью Бржозовкий запустил точнехонько в подготовленную мишень и, получив отчет наблюдателя, остался доволен. И после этого отошел от орудия, уступив место подчиненным.

За время обучения первой партии мы потратили около пятидесяти мин и что-то около двух сотен весовых болванок, у которых вместо тротила была насыпка из обычного песка с опилками. Так прошло обучение первой партии минометчиков, следом за ней последовала вторая. Но следующих людей обучал уже не я, а сам подполковник. Он, поблагодарив меня за науку, за новое оружие, вежливо, но вполне настойчиво отстранил меня от этого дела. А я с легкостью отошел в сторону, Бржозовский на самом деле оказался грамотным специалистом и, приняв от меня новые знания, смог с легкостью организовать обучение. Ну а что, разве это было плохо, разве не к этому я стремился? Вот потому-то для порядку понаблюдав за второй партией обучаемых, я спустя какое-то время навсегда оставил подполковника и более в процесс обучения не влезал.

Как-то очередной глубокой ночью во второй половине апреля японцы предприняли массированную атаку на наши корабли и батареи. Первые выстрелы прозвучали около часу ночи. Лизка, напуганная хорошо слышными залпами, соскочила с лавки и спешно натянула на себя платье. Проснулся и я и, поняв, что ночка будет неспокойной, поднялся с кровати.

— Слышали, вы тоже слышали? — встревожено спросила она, когда я зашел хлебнуть воды.

Снова бахнуло одиночным со стороны Электрического утеса. Затем прогремело еще несколько залпов. Снаряды улетели в сторону открытого моря, а оттуда, словно в приступе отчаянной злости, безостановочно ответом забили японские орудия.

Я неспешно оделся и вышел из дома. На небе светила яркая луна и море, слегка неспокойное, накатывало пенным прибоем. Японские корабли хорошо были заметны