Катя еле слышно вздохнула. Странно, конечно. Все происходящее немного напоминает сюр. И ее неожиданный перевод, и новый босс, и обстановка. И пункты контракта. Жить в одном доме с начальником, хорошо питаться… Прямо, домашний любимец какой-то, а не личный помощник. Интересно, а мурлыканье в договоре не прописано? А то ведь, у нее с музыкальным слухом неважно, может и оскорбить нежную душу шефа непотребными звуками.

Незаметно усмехнувшись крамольным мыслям, Катя придвинула к себе принесенный Татьяной борщ и обреченно зачерпнула его ложкой. Ну, не любила она "горячий салат из свеклы", как называл это блюдо ее друг Морис — французский журналист, пять лет проживший в России, но так и не сумевший приспособиться к непривычной для него русской кухне. Катерина не раз пыталась приобщить своенравного француза к прелестям национальной кулинарии, но тот только морщился и с мягким акцентом объяснял, что его нежный желудок не в силах переварить странную российскую еду. "Не обижайся, Катрин, — говорил он. — Но это есть невозможно. Я уважаю Россию, я уважаю русских, я уважаю водку, но ваша еда… Нет, я не могу ее уважать. Прости." Катерина смеялась и доказывала упертому французу, что еда не требует уважения, ее нужно просто есть, но тот лишь кривился в ответ и пускался в долгие рассуждения о том, что русские привыкли к слишком тяжелой и неправильной пище.

Заканчивались споры всегда одинаково — Морис обещал пригласить Катю во Францию и накормить настоящими шедеврами кулинарного искусства. А не той "пародией, что готовят в ваших французских ресторанах, Катрин. Подделка, всего лишь подделка" — сокрушенно комментировал он подаваемые в дорогих заведениях столицы блюда. Катя только усмехалась в ответ. На ее не привередливый вкус, все было очень даже съедобно.

Познакомились они с Морисом случайно. Столкнулись на выставке Серова в Третьяковке, как-то незаметно разговорились, а после, еще долго гуляли по заснеженным улицам, обсуждая увиденное. Француз оказался веселым и общительным парнем, много шутил, рассказывал забавные случаи из своей жизни, пару раз поцеловал Катерине руку, но дальше этого дело не пошло. Несмотря на взаимный интерес, той тяги, что возникает между мужчиной и женщиной, в их отношениях, к сожалению, не было. Они часто встречались, приятно проводили время, гуляли по городу, ходили в рестораны, но так и остались просто приятелями. Катерина иногда жалела о том, что ничего большего между ними не случилось, но тут же успокаивала себя тем, что теперь у нее есть еще один очень хороший друг. Да, только вот друзей у Кати было предостаточно, а любимого… Почему-то, почти все мужчины, с которыми знакомилась Катерина, очень быстро и безболезненно переходили в разряд приятелей. Можно сказать, у Кати имелся настоящий талант превращать перспективные любовные отношения в обычную дружбу. Нет, романы в ее жизни тоже были, но какие-то несерьезные, без бурных страстей и яркого секса.

— Интересно, в каких облаках вы витаете? — вырвал ее из размышлений задумчивый голос Константина Сергеевича.

Катя опустила ложку, удивленно посмотрев на босса.

— Простите?

— Интересно, говорю, узнать, какие мысли вызвали такое мечтательное выражение на вашем лице, — серьезно произнес Терсенов и положил приборы на тарелку. — О чем думаете, Катерина?

— А-а, да, так, обо всем и ни о чем, — неопределенно ответила она, досадуя на себя за то, что так увлеклась собственными мыслями. Нашла время. Вон, даже начальник заметил.

— Татьяна, можете подавать второе, — кивнул своей экономке хозяин, глазами указав на Катерину.

Женщина тут же исчезла из комнаты, чтобы через минуту вернуться и поставить перед Катей блюдо с мясом и овощами.

— Приятного аппетита, — мило улыбнулась она, и Катерина невольно залюбовалась ямочками на ее щеках. Улыбка удивительно шла экономке, делая ее моложе и привлекательнее.

— Спасибо, — искренне поблагодарила Катя, с опаской поглядывая на огромную порцию, исходящую ароматным паром на ее тарелке.

— До последней крошки, — глядя на свою новую помощницу, распорядился Терсенов. — Пока не доедите, никуда не поедем.

— Я что, настолько плохо выгляжу? — удивленно спросила Катерина.

— Вам не помешает немного поправиться, — невозмутимо ответил босс, помешивая принесенный ему кофе. — Не люблю худышек.

Катя едва не поперхнулась, услышав это заявление.

— Простите, а какое отношение к работе имеет мой вес?

— Самое прямое, — усмехнулся Терсенов. — Мне нужны здоровые сотрудники, а не ходячие вешалки, так и норовящие рухнуть в голодный обморок. Так что, ешьте, Катерина, и считайте это одним из пунктов своих новых обязанностей.

Он небрежно поставил на стол пустую кофейную чашку и, не обращая внимания на удивленную его словами Катю, посмотрел на экономку.

— Татьяна, принесите еще кофе, — распорядился Терсенов, и она поняла, что вопрос ее питания закрыт. Весь вид Константина Сергеевича говорил о том, что он не собирается возвращаться к этой теме.

Катерина сдержала рвущееся наружу возмущение, мрачно уставившись на нежное филе. "Два месяца. Мне нужно продержаться какие-то несчастные два месяца, — пыталась успокоиться она, ожесточенно разделывая ни в чем не повинный кусок мяса. — Зато потом потребую у Александра Павловича две недели отпуска и умотаю к Ольге на юга. Давно пора отдохнуть…"

При мысли о подруге, Катя повеселела и сама не заметила, как расправилась с горячим.

Крепкий кофе, поставленный перед ней расторопной экономкой, окончательно улучшил ее настроение, и она перестала переживать из-за странностей новой работы.

— Татьяна, скажи Петру Андреевичу, чтобы подогнал машину, — распорядился Терсенов, дождавшись, пока Катя допьет свой кофе. — И покажи Катерине Алексеевне ее комнату.

— Хорошо, Константин Сергеевич, — кивнула женщина. — Катерина Алексеевна, пойдемте со мной.

Она направилась к выходу, и Катя, бросив быстрый взгляд из-под ресниц на Константина, поспешила за экономкой.

Комната, в которую привела ее Татьяна, ничем не отличалась от комфортабельного гостиничного номера — такая же огромная, функциональная и… безликая. Светлые обои, просторная кровать, телевизор на стене, пушистый ковер на полу, пара кресел, шкаф, небольшой письменный стол. Ни растений, ни картин, ни безделушек. Ничего, что позволило бы хоть немного оживить бездушный интерьер. Катя невольно вздохнула. Придется обживаться.

— Всю необходимую одежду вы найдете здесь, — деловито произнесла экономка, распахивая створки шкафа.

Катерина удивленно уставилась на многочисленные плечики. Пиджаки, юбки, брюки, вечерние платья. Это что — все ей? На полках внизу в разноцветный ряд выстроились туфли, боковые отделения оказались заполнены свитерами, футболками, упаковками колготок и бельем. При взгляде на невесомое кружево трусиков и лифчиков, она озадаченно нахмурилась. Странный, однако, у господина Терсенова подход к сотрудникам. Ладно, одежда — ее хотя бы под понятие дресс-кода подвести можно, но белье… Это уж слишком.