Он медленно кивнул, переводя взгляд с Сандры на нее, будто еще чего-то ожидая. Ну естественно, он же слышал фразу о полиции и теперь, наверное, просто трясется от страха. Тем лучше.

— Если ты выбрал, что будешь покупать, — я жду вон там, за столиком, где кассовый аппарат.

Айрис оставила их обоих возле палатки для переодевания, вернулась к арфе и положила инструмент на колени. Стоило только коснуться гладкой древесины и туго натянутых струн, как ей сразу стало лучше — так бывало всегда. Когда же в ночном воздухе разнеслись первые звуки “Tourdion”,[12]девушка уже почти успокоилась. Этот Бастиан безобиден. Ну и пусть он отправится с ними. Ни ему, ни Сандре не удастся испортить ей те пять дней в году, когда она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Звуки арфы привлекли нескольких посетителей, и она пару секунд раздумывала, не поставить ли чашку для монет. Нет, не стоит. Так будет правильнее. Айрис не хотела останавливаться. Всё, что ей сейчас нужно, — это продолжать играть и смотреть на маленькую девочку в длинном развевающемся платьице, которая, весело смеясь, кружилась под звуки музыки.

Девушка исполнила уже три пьесы, когда из палатки вышли Бастиан и Сандра и положили на столик с кассовым аппаратом целый ворох одежды. Айрис принялась отыскивать ценники, написанные от руки, и подсчитывать сумму. Неплохая получалась покупка — у пай-мальчика явно водились деньги. Надя обрадуется.

— Это твоя? — Бастиан кончиками пальцев осторожно прикоснулся к арфе. Айрис замешкалась и сбилась со счета.

— Чья же еще. — Слишком раздраженно прозвучал ответ, даже она это поняла. Но, в конце концов, что за идиотский вопрос? — Возможно, для тебя это и ничего не значит, но не трогай, пожалуйста, мой инструмент.

Она увидела, как Бастиан отдернул руку, и снова запуталась в подсчетах.

— Извини. Вообще-то я всего лишь хотел сказать, что она великолепно звучит. Ты очень талантлива.

Кто б спорил. Можешь свои моднявые очочки на кон поставить.

— Спасибо.

Бастиан не отставал:

— Это ведь арфа? В смысле, она такая маленькая…

Айрис вздохнула и отложила карандаш.

— Это арфа средневековых странствующих певцов, бардовская. С большой арфой не так-то легко путешествовать. А эту удобно держать в руках, и в ней есть всё, что нужно. Ты хочешь спросить еще о чем-то, или я могу заниматься делом?

Когда Айрис закончила считать, Сандра взяла чек и всё проверила.

Ну платите же, наконец, и отваливайте. Айрис с тоской взглянула на арфу. В эту минуту ей ничего так сильно не хотелось, как снова взять инструмент в руки и продолжить играть, но только без этих воркующих голубков. Не устраивать же для них индивидуальное представление!

К счастью, у Сандры и так были другие планы.

— Надо поторопиться, иначе мы пропустим жонглеров, а это было бы очень обидно.

На мгновение Айрис решила нарочито медленно и спокойно выдавать сдачу, но желание спровадить их и остаться одной все-таки пересилило, и она отказалась от неудачной попытки хоть как-то донять Сандру. Но тем не менее…

— Танцы, наверное, уже закончились? — спросила она Бастиана, выбирая из кассы десятицентовые монеты. — Ты там наверняка видел Лисбет. Не правда ли, она просто великолепна?

— Танцы? Видимо, мы их пропустили. А с Лисбет я еще даже не знаком.

— Серьезно? Тогда я вообще ничего не понимаю. Сандра, ты же обычно с ней всё время вместе болтаешься.

— Я ни с кем не болтаюсь. Ну что, собрала сдачу? Мы не очень-то хотим торчать тут весь вечер.

— Да пожалуйста, пожалуйста.

Пять евро двадцать евроцентов, отсчитанные самыми мелкими монетами, перекочевали из ладони Айрис в ладонь Бастиана. Даже не поморщившись, он сунул всю мелочь в карман брюк и подмигнул Сандре:

— Идем?

С сияющим видом она взяла его за руку и повела на луг, который днем играл роль арены. Айрис пришлось состроить гримасу, так как пай-мальчик оглянулся на нее.

— Спасибо, и до новой встречи! — крикнул он, и оба скрылись за одной из лавок.

Айрис взяла арфу со стола, проверила, хорошо ли та настроена, и снова начала играть. Ее пальцы забегали по струнам, исполняя “Carolan’s Dream” — тоже отличная мелодия для танца. Интересно, та маленькая девочка всё еще здесь?

Она вскинула голову, уловила яркий рыжий проблеск, быстрое, едва заметное движение и оцепенела. Пальцы судорожно сжались, и арфа отозвалась на это низким неблагозвучным аккордом.

Он здесь. Он наблюдает за ней. Молниеносно исчез за стойкой с деревянными волчками, как только заметил, что она глядит в его сторону.

Айрис пригнулась и спряталась за прилавком, дрожащими пальцами положила арфу в сумку. Прочь отсюда, сейчас же! Ее сердце бешено колотилось, она торопливо хватала ртом воздух; еще немного, и она свалится в обморок.

Нет. Всё в порядке. Надо просто подумать.

Однако это не удавалось. Паника трепетала в ней, как пойманная в силки птица. Бежать — единственное, что могло ей помочь, бежать как можно быстрее, двигаться всё время. Айрис вскочила на ноги и бросилась прочь от немногих удивленных слушателей.

Что-то схватило ее за руку. Она вскрикнула, стала отбиваться, попыталась лягнуть…

— Айрис!

Другой голос. Другой запах. Она подняла глаза.

— Пауль?

Тот озадаченно смотрел на нее.

— Что случилось?

Она не будет ему ничего говорить, как бы ей этого ни хотелось. Этого она никому не расскажет.

— Ничего. Я просто… Ничего.

Морщины, прорезавшие встревоженное лицо Пауля, стали глубже.

— Ты выглядишь так, словно увидела призрак.

Призрак? О, увидеть призрак было бы куда легче.

— Вовсе нет. Гляди, вон Надя возвращается. Пойду сдам ей кассу, хорошо?

Он кивнул.

— Придешь потом к костру?

— Посмотрим. — Взгляд девушки опять невольно скользнул к тени, которую отбрасывала лавка. Всё в ней взывало к бегству. Но ведь, наверное, Пауль мог бы… Надо просто удостовериться. — Пауль, не сделаешь мне одолжение?

— С удовольствием. Какое?

— Не заглянешь за стойку с волчками? Мне кажется, там кто-то есть.

Он испытующе посмотрел на Айрис и выпустил ее руку.

— Конечно. Никаких проблем.

Она почувствовала, как ее бьет дрожь, попыталась справиться с приступом, но стало только хуже. Айрис смотрела, как Пауль подошел к ларьку и скрылся внутри. Если бы только он сразу же вернулся, сразу же. Вот сейчас. Айрис затаила дыхание, прислушалась, но ничего не уловила.